Укротитель. Трилогия
Шрифт:
На оставленной нами всего пару секунд назад деревенской площади разгорался бой, но явно не по тому сценарию, что был задуман арабским командиром.
Что ж, сейчас мы его планы поломаем еще больше.
Арабы, сплотив ряды, ощетинились копьями в сторону заходящих на атаку витязей. А вот меня они уже списали со счетов, и напрасно.
Бом врезался в плотную массу врага с фланга и, несмотря на свои скромные размеры, разметал людей, как шар для боулинга слабоустойчивые кегли. Я даже не стал собирать нагинату — времени на это не было совершенно.
— Уходите! Я уведу его за собой!! —
Через секунду случилось то, чего и следовало ожидать, — взбешенный хидой следом за нами влетел в толпу аравийцев, уничтожая своих в безумном желании добраться до глотки врага.
Все, теперь на моей стороне только скорость и густой лес. Уйти от хидоя на ковае по открытой местности нечего и мечтать. Так что из преимуществ у меня были только ловкость более гибкого зверя. Там, где Бом проходил с легким шорохом лиственного наста, хидой проламывался с треском. Причем трещали толстые древесные стволы, хоть немного, но задерживая стремительное движение мощного зверя. Но этого все равно было недостаточно.
Среди вереницы возникших и тут же отброшенных мною идей мелькнуло воспоминание о неприятности с упавшим бревном.
А что, ведь может и сработать.
Дальше Бом, повинуясь мысленному приказу, начал выбирать маршрут своего бега по лесу, избирая места, где имелись нестандартные препятствия.
Увы, идея хоть и была хороша, но пока не работала. Под упавшее через небольшой овражек бревно хидой за нами не полез, а просто перепрыгнул его одним махом. Приземляясь, он чуть не скатился в сам овраг, но сумел удержать равновесие и выскочить следом за Бомом.
Хорошо, тогда зайдем с другой стороны.
Метров через сто мой взгляд зацепился за дерево, которое практически у корня разделялось на два ствола. Бом развил такой темп, что мне с трудом удалось направить его в это «рогатку». Хидой бежал с такой же скоростью, но его наездник просто объехал дерево стороной, явно разгадав мою задумку.
Рык и приглушенные мягким грунтом удары лап мощного зверя отдавались в моих ушах страхом с элементами паники. Казалось, следующий прыжок бронированного монстра закончится на моей спине.
Страх — он как зараза, как лесной пожар, который с легкостью перескакивает с одной жертвы на другую. Бедный Бом даже начал подвывать от ужаса.
В таком печальном состоянии мы выскочили на очередную поляну в лесу, по периметру заросшую орешником. Ковай пронесся по открытому пространству, едва касаясь лапами ковра обласканной первыми отблесками рассвета травы.
«Как красиво», — мелькнула в голове мысль, достойная настоящего самурая, ищущего в смерти красоту.
Не знаю почему, но это сравнение вызвало во мне ярость. Я русский, и если уж умирать, то в компании врагов и с максимальной пользой. А еще лучше всем назло остаться в живых.
Похоже, кто-то там сверху одобрил такое решение, потому что мне даже не пришлось искать способ повернуть ситуацию в свою пользу.
Едва мы влетели в кусты на другой стороне поляны, как перед глазами выросло толстенное дерево с разветвленным стволом. Бом преодолел «рогатку» с легкостью, а вот хидой, прыгнув в кусты с явным намерением раздавить своим телом убегающую парочку «букашек», вляпался как раз в эту «рогатку». И крепко застрял.
Хотя «крепко» — это слишком оптимистичный вывод. Огромное дерево затрещало от резких рывков зверя. Хлещущий по сторонам хвост хидоя мгновенно выкосил весь орешник вокруг дерева, тем самым расширив пространство поляны. Еще буквально пару секунд, и хидой окажется на свободе. Мне же осталось только возобновить бегство.
— Вот придурки, — выдохнул я, оглянувшись назад, как мне казалось, перед рывком вперед.
Подобный нелестный отзыв вызвали конные дружинники, выскочившие из леса за спиной хидоя и явно приехавшие по протоптанной мощным зверем тропе.
Не придумав ничего умнее, скачущий впереди Горыня опустил свое копье горизонтально и пришпорил коня. Его примеру последовали два других дружинника, те, у кого были длинные копья.
Блин, да их же размажет одним ударом летающего, как палочка дирижера, хвоста.
Стоп. Это если удар состоится.
Чувствуя себя последним идиотом, я развернул Бома и послал его на хидоя. Ковай от ужаса завизжал, чем, как ни странно, частично приглушил мой собственный страх.
Бом действовал на чистых инстинктах и без указок своего наездника. За секунду до того как хвост хидоя устремился вперед, он прыгнул в сторону, едва не уронив меня на землю. Усиленное металлическим острием жало глубоко вошло в землю и тут же выскочило обратно, увлекая за собой комья земли и сгнивших листьев. Перед новым ударом хидой стал очень похож на скорпиона — лапы вцепились в ободранный ствол дерева, а жало замерло в самой высокой точке замаха.
Второй раз он точно не промахнется, но меня это не пугало, потому что времени на второй удар у хидоя уже не было.
Все-таки у всадника есть шанс победить хидоя, но только вот в такой, практически идеальной ситуации. Подталкиваемое изрядной массой разогнавшегося тандема лошади и обвешанного железом всадника, острие копья с хрустом проломило панцирь хидоя. Отпустив застрявшее где-то в глубине звериного тела копье, Горыня резко отвернул в сторону.
Округу огласил жуткий вопль, от которого застонал воздух. Жало на хвосте хидоя попыталось достать своего нежданного обидчика, но тот уже выехал из радиуса поражения. В следующую секунду второе копье врезалось в тело хидоя, а за ним третье. Последнему витязю не повезло, но не потому что хидой успел среагировать на атаку — просто началась агония — и, уже в беспорядочном мельтешении, хвост все-таки достал коня по голове, размозжив ее в кашу. Опытный всадник рыбкой сиганул из седла и грамотно вошел в перекат.
Добивать наездника хидоя не потребовалось — у него и так не было ни малейшего шанса пережить агонию огромного зверя. Шипы на панцире перемололи наездника вместе с его броней. Не пережило смерти хидоя и пленившее его дерево. С громким треском огромная крона рухнула на землю, едва не придавив дружинников.
Моих сил осталось только на то, чтобы свалиться с легшего на землю ковая и буквально на карачках проползти десять метров. Почему-то очень захотелось подставить лицо пробивающимся сквозь ветки лучам восходящего солнца. Бому было неплохо и в тени, поэтому он остался на месте.