Укротитель
Шрифт:
Не переживай из-за меня сильно — в конце концов, у лиги были очень веские основания запретить генные технологии, так что, скорее всего, я получил то, чего заслуживал. Береги себя и пусть тебе повезёт!
Глава 14. Чужая драка
— Я тоже хочу новое имя, мастер… — Дрожащим голосом, едва сдерживая слёзы, прошептала Фатима. — Я… Почти помню… Но когда пытаюсь вспомнить — только обрывки… Но там что-то было! Что-то очень важное! А теперь ничего нет! Только пустота! Я только и помню, что что-то забыла!
Как писали в древних, задолго
— Мастер? — Настин голос привлёк моё внимание к тому факту, что уже никто почти не плачет и все ждут от меня ответа.
— Что мастер? Вы сговорились, что ли? Ты тоже хочешь новое имя?
— Нет, мне моё нравится…
— Кстати, полностью — Анастасия. Ладно, прости, Фа… — Я осёкся. — Эта история изрядно выбила меня из колеи. Какое имя ты хочешь? Только имей в виду, что ничего хорошего я пока придумать не смог.
— Я не знаю… — Она выглядела обескураженной. — Ты же придумал хорошие имена для Насти и Светы! А для меня?
— Мастер, а какие вообще имена в ходу в Рубиновой лиге?
— Ты знаешь, самые разные. — Настя подкинула неплохую идею, и я стал перечислять разные женские имена, с которыми сталкивался в жизни и которые просто вспоминались, без какого-то определённого порядка. — Алёна, Наташа, Оля, Маша, Лена, Нина, Марина, Тася, Саша, Фрейя, Галя, Алла, Анна, Жанна, Юля, Женя, Лада…
— Лена? — Взгляд всех троих вдруг стал очень внимательным. — Что?
— Сестра… Так звали мою младшую сестру… — На меня вдруг нахлынули воспоминания, как будто наконец-то моя память пробила заслон, её отгораживавший. — Она стала… Соникой… Служила в милиции…
— В ополчении?
— Нет, это как полиция, только слово другое… Осталось… Лет четыреста назад была революция, тогда пол-страны переименовали, приезжие удивляются, а мы привыкли. Когда она… Мы все очень расстроились… А потом, когда её взяли на службу, я выпил и пошёл бить морду её укротителю… Умный мужик — обозвал меня «тестем», хитрован эдакий, напоил в дым, пока я офигевал, и клятвенно пообещал Ленку не обижать… И ведь не соврал — она часто в гости заходила, и никогда про него слова худого не говорила… Он на пенсию вышел не так давно — и Ленку с собой забрал, она сейчас, наверное, уже второй зрелости достигла, скоро дети будут, я так думаю… — При этих словах у всех трёх выражение лица стало, как у кота при виде сметаны. — Я к нему тогда зашёл — спросить хотел, чем он заниматься собирается, а он рассказал, что я единственный, кто к нему пришёл, а пиджи через его руки прошло больше десятка — служба такая… Я много чего ещё вспомнил… Кажется, я тоже хочу новое имя!
Мы все нервно рассмеялись… Но — всё же с облегчением.
— Ладно, Фатима, хочешь быть Леной — будешь! Или хочешь — будешь Ира, Ирина. Или Ирэн, если на французский манер. Или, может, Сара? Мне кажется, очень пойдёт к твоим чёрным глазам! А может… Секунду! — Я понял, что меня несёт, подошёл к ближайшему дереву и со всей дури влупил уро-маваши, потом воткнул прямые пальцы на всю длину и вырвал кусок, а напоследок рубанул хвостом. С шелестом веток и скрипом дерево медленно завалилось. — Прости, нервное. Примета такая есть — три раза по дереву стукнуть, чтобы не сглазить. Вот, Настя уже знает…
Все три пиджи с уважением смотрели на повалившееся дерево — сантиметров тридцати толщиной в месте излома. А я пару раз стукнул лбом в соседнее дерево, чтобы окончательно придти в норму.
— Так что насчёт Ирэн? Ты у нас миниатюрная, мне всегда казалось, что француженки должны быть миниатюрными… Кстати, Сара — тоже неплохой вариант, действительно очень подойдёт к твоим глазам и внешности вообще…
— А…
— Слу-у-ушай, а как тебе Вера? — Перебил я её. — По-английски — как раз Файт, я тебя тогда ещё спрашивал! Три самых известных, наверное, имени у нас — Вера, Надежда и Любовь. Будешь Верой?
— Буду. — Согласилась она нерешительно. — А полностью как?
— А никак! Вера — она и есть Вера. — Улыбнулся я. — Но если хочешь — можно Вероника, тоже до Веры сокращается. Или до Ники — кому как больше нравится. Ника, кстати, значит «победа» на каком-то древнем языке. Меня Николаем зовут, если полностью, и город был, его в войну разрушили, назывался Николаев — но не в честь царя, а в честь именно победы, на том самом языке — «победа народа» или «народ-победитель». Это нам в школе учитель рассказывал, он был фанатом древней истории, а я хорошо запомнил, потому что меня потом дразнили «народ-победитель» — я единственный Коля в классе был, и дрался часто. Ладно, отвлёкся я что-то. Так что, как тебе Вера? Или давай до завтра подождём, утро вечера мудренее?
— Вера… Ника… — Задумчиво пробовала она разные варианты на вкус. — Сара… Ира… Ирэн… Николай? Ник?!
— Не-а! Коля. Это по-английски Ник, а по-русски — Коля, я же всё-таки из России! Ну, из Рубиновой лиги, если по-новому, только у нас так мало кто говорит.
— А почему? Везде же лиги? Алая, Лесная, Голубая, Эдо — везде лиги!
— А у нас — Россия. Традиция такая. У нас всё не как у всех, зато нам нравится. Народ у нас такой… Особенный. Только… — Я малость смутился. — Вы это лучше никому особо не говорите. Я-то ладно — свой, мне можно, а вот кто со стороны — лучше не надо. Вот поживёте у нас лет пять… или десять — сами поймёте… Главное — язык освоить, потом уже полегче идёт. Я, наверное, какие-то странные вещи говорю, да? Судя по вашим лицам…
— Да нет, наверное. — Блеснула знанием языка Настя. — У всех свои особенности есть… Я думаю, это правильно…
Остальные пиджи немного загрузились с непривычки.
— Так что, Вер. — Новое имя как будто само соскочило с языка… Да и Свету больше не тянуло назвать Мальвиной. — Кто нам больше нравится, домовой или леший? Ок, я понял, потребуется дополнительный экскурс в русскую культуру. Но это завтра, а ночевать-то где будем?
Они не успели ответить — из леса, с той стороны, откуда мы пришли, донёсся полный боли визг… Приглушённый расстоянием и очень короткий.