Укротители Быка
Шрифт:
– Я же говорю, это стало известно мне случайно и относительно недавно, - Галлиани погладил белую бороду.
– К тому же старческий ум ненадежен: мы, старики, так легко ошибаемся.
– И где же находится этот дом?
– Милорд, неужели вы думаете, я держу в голове точный адрес?..
– Галлиани покачал головой.
– Помню, что это где-то в стороне рабочих предместий...
– Магистр, эта информация в ваших интересах, - Стар тяжело посмотрел на Галлиани.
– У вас профессиональная память. Вы должны помнить все - и чуть больше.
– У меня дополнительное условие, - вдруг сказал он Галлиани, распахивая полуприкрытые веки - и стало видно, какие у него красноватые, прошитые кровеносными сосудами белки.
– Вы расскажете мне все, что вы знаете о Райне Гаеве. О его семье, происхождении, о Драконьем Солнце, которое он, по слухам, обрел... О, нет, в разумных пределах - я вовсе не требую от вас разглашать личные тайны вашего друга! Просто... расскажете мне наиболее полно все то, что, по вашему мнению, можете мне доверить. Если мы найдем его живым - вы можете даже сначала проконсультироваться с ним и узнать, что, по его мнению, вы можете мне доверить. Но - условие останется в силе в любом случае.
Стар нахмурился. За долю мгновения он успел перебрать тысячи вариантов, зачем бы Галлиани знать о Райне, потом мысленно махнул на все рукой. Главное - найти астролога, и чтобы он, мать его, оказался живым и относительно невредимым. А там можно будет разбираться со всем остальным.
– Хорошо, - сказал Стар.
– Но только если мы обнаружим Райна по указанному адресу.
– Ну нет, юноша, - Галлиани приподнял уголки губ.
– Мы меняем информацию на информацию. А уж окажется ли она полезной - это не дело продавца. Я и так предоставил вам самые мягкие условия.
– Что ж, хорошо, - кивнул Стар после секундного раздумья.
– Говорите.
– Улица Черного Голубя, дом под зеленой крышей сразу за часовней Тота, - мгновенно произнес Галлиани. Видимо, тренированная память астролога с годами не ослабела.
***
– О чем вы договаривались со Вторым Кормчим?
– О чем вы...
– нужно потянуть время. Нужно просто протянуть время, и тогда, может быть, ничего и не будет. Эта холодная вода - она такая вкусная, когда несколько капель попадают на губы. О, конечно, рано или поздно он все им скажет. Рано или поздно - но не сейчас. И даже, наверное, не через минуту.
– Ты встречался с Галлиани, со Вторым Кормчим и старшинами цехов. Они торгаши и думают только о своих выгодах; не колеблясь, продадут город любому, кто заплатит. О чем ты сговаривался с ними?
– Галлиани - Магистр... как и я... мы обсуждали науку... а Таглибу я... давал консультации... как сеньоре Альмарес...
Слова даются тяжело, почти за каждое приходится сражаться. Еще тяжелее сражаться за мысли. Но леди Альмарес просится на язык сразу, немедленно - потому что вот она, сидит у дальней стены, похожая на черного грача в своих мрачных одеждах, и обстановка импровизированной пыточной камеры ее ничуть не пугает. Чего они от него хотят....
Как болят руки. В особенности плечи. Они его подвесили за руки; хорошо еще, не на дыбе распинали. Ну да, дыба большая, а подвал маленький. Она бы сюда просто не влезла. Зато влезло множество другого полезного инструментария - в отцовских книгах, посвященных медицине и палачеству, и половины не описывалось. Знатные специалисты в Мигароте.
– Ты подтвердишь, что продал этим предателям Мигарот?
– медленно говорит какой-то незнакомый человек с темной пушистой челкой, что лезет ему в глаза. Райн его никогда не видел, он произносит слова с акцентом Радужных Княжеств, как Стар...
Иберрос, кстати, тоже говорит с акцентом. Вот он, Иберрос - рядом с женой. Это хорошо. Пусть он уж лучше будет здесь, а не там, где Стар сможет до него добраться. Слышишь, Ди Арси? Нам нужен Иберрос живым! Даже и потом он понадобится нам живым.
– Вы порицаете... посланника... за то, что он выполнял свой долг?.. Герцог не простит вас...
– Я задал тебе вопрос по существу, - спокойно говорит палач и применяет к Райну тот инструмент, которым сейчас пользуется.
Смерти нет.
Их глаза искрятся серебряной и золотой пылью - смерти нет, родные мои люди! Высокое синее небо в зеленой лозе густого вьюнка, и нежными глазами горят в лимонно-солнечной глубине бледно-розовые чаши цветов. Небо мои, куда же ты уходишь от меня, далекое, невозможное, в белых венах тонких облаков.... Красавица моя, любовь моя бесконечная, твои волосы, как ночь, твои глаза - как глубокие воды в омутах, в полынье, там, в небесной выси... руки твои - как зеленые ветви, приникнут к моим ранам, утешат мою боль... душа моя, любовь моя, я скитался по пустынным дорогам, мои волосы прошила серая пыль, но я снова...
– На каком языке он говорит?
– Это язык Шляхты, дорогая.
– Что же, он все-таки признается? Или рассказывает что-нибудь полезное? Проклинает нас?
– Нет, похоже... похоже, это стихи. Любовные стихи.
– Вот как!
– разочарование в голосе сеньоры Альмарес столь сильно, что оно почти освещает подвал мертвенным синем сиянием.
– Тогда, полагаю, мы от него не добьемся ничего. Очень жаль. Он убил пятерых моих людей - я надеялась...