Укротители Быка
Шрифт:
Вия покачала головой:
– - Я не о том. Я не сказала тебе... И Райну не сказала. Ему и не скажу. Мой гехерте-геест, дух-хранитель, так и не вернулся ко мне после того случая с эрцгерцогиней.
С этими словами она встала, оправила плащ и решительно пошла вперед, показывая Стару дорогу из леса.
Стар думал, что остаток ночи спать ему не придется -- нет, едва он лег на свою лежанку и прикрыл глаза, как сон подобрался мгновенно. Глаза закрылись сами собой, звуки отдалились куда-то. Сквозь сон он слышал, как Райн пришел, привел Ванессу, как Вия укладывала девочку спать -- на своей половине. Как Райн отдернул полог, снял сапоги и вытянулся на лежанке напротив старовой. Но как астролог уснул, Стар уже не слышал -- заснул сам.
Даже во сне, казалось, ему думалось: что это был за поцелуй и что он значил для них? Почему ему вообще вздумалось...
Нет, все тут получилось легко и просто. Очень естественно. Не было страсти, была потребность друг в друге, тянущая за кончики пальцев, льнущая к губам. Никто из них не ощутил себя предателем. Ничего не изменило между ними. Это все родилось из того же: как они раньше, больше года назад, ехали бок о бок, по лесам и по горам, и говорили о том, о чем прежде ни с кем не говорили... Может быть, слишком рано они нашли тогда астролога?
Но Стар не чувствовал страсти -- этого огня, сжигающего весь мир, кроме предмета твоих чувств. И не хотелось ему немедленно увозить Вию прочь и заключать в башню родового замка (даже если бы и был родовой замок). И страшно было даже подумать о том, чтобы отнять ее у Райна -- разве он не видел, как теплеют глаза астролога, когда он смотрит на свою супругу? И разве не видит он, как самоотверженно Вия пытается спасти мужа?
Он просто понял с особенной отчетливостью, что хочет совета Вии, ее помощи, ее поддержки -- ничего подобного он не испытывал к Агни-Фильхе. И к сестрам своим он относился совершенно иначе. Так что же это было за чувство, горькое и чистое?
Что это, слишком сложно для того, чтобы быть названным, или слишком просто?
Так смятение и сумятица вошла в его сон. Стару казалось, только Вия своими спокойными, тонкими пальцами может развязать эти узлы. И только Райн -- разобраться в том, что получится после.
А гехерте-геест... ведь то, о чем она говорила -- об этом же говорили и боги. Значит, богам можно верить -- в этом? А если верить в этом, можно ли во всем остальном?
А ведь Вия доверилась Стару в том, в чем не смогла довериться мужу...
На этой мысли Стар уснул уже окончательно, чему даже во сне обрадовался -- ведь вставать нужно было еще до света. Спать оставалось всего ничего.
***
Край водяных чаш -- вот как могло бы прозываться племя Анне. За массивными воротами, устроенными прямо в скале, открывалась долина, надежно спрятанная меж серых каменных стен, на вершинах которых лепились искривленные сосны. Со многих скал бежали водопады. Крохотные, как ручейки, еле видные, петляющие во мхе -- и бурные, шипящие и искрящиеся потоки, вздымающие собственные радуги. Они были повсюду: за каждым поворотом тропинки, внизу, под каменным мостиком, наверху, на скальных уступах. Насыщенный влагой воздух звенел и искрился даже в неярком осеннем свете.
Никого, кроме Вии и двоих ее спутников, не пропустили за ворота, поэтому некому было сокрушаться о том, что уж больно неверен путь отступления, и как бы в таком влажном воздухе не отсырели тетивы луков. Вия видела: Стар подмечает повороты и переходы, думает, где бы спрямить путь -- и в то же время искренне восхищается. "Года два назад, -- подумала Вия, хотя не знала Стара два года назад, а знала только чуть больше года, -- он был бы совсем сам не свой, складывал бы песню на ходу и только что не пел бы ее".
Что касается Райна, то он смотрел вокруг со спокойной улыбкой, как всегда, а потом вдруг сказал:
– - Напоминает одно место.
– - Какое место? -- удивился Стар.
– - Страну драконов.
Вия увидела, как при этих словах просияли глаза Ди Арси, и как он стал оглядываться с удвоенной радостью -- еще бы, поглядеть, на что похожа Страна Драконов! Вия не могла бы даже мысленно упрекнуть друга за его мальчишество: то была одна из самых дорогих ей черт.
А потом под водопадами стали попадаться чаши. Большие и маленькие, целые и разбитые, каменные и глиняные, покрытые затейливым узором и со следами пальцев ли гончара, долота ли резчика -- множество. В каждую низвергалась вода и продолжала бежать дальше веселым потоком.
– - Так и мы, -- безмятежно сказала Анне, перехватив взгляд Вии. -- Всякий из нас -- чаша на краю обрыва. Сами пусты, поток наполняет нас и проходит дальше. Поток не прервется, когда мы исчезнем.
– - Глубокий обычай -- расставлять такие символы на самом виду, -- заметила Вия.
– - О, нет! -- Анне рассмеялась. -- Это просто... Ингмар-старейшина три поколения назад делала, очень много их, и ставила вот так под потоками. Другие решили, что красиво, вошло в моду... Дни ведь длинные, вечера тоже.
– - Некоторые из них -- настоящие произведения искусства, -- Стар отвесил поклон, не сходя с лошади: женщины говорили достаточно громко, чтобы мужчины их слышали.
– - На самом деле, все, -- пожала плечами Анне. -- У нас нет другого искусства.
От самых ворот их сопровождала только Анне и ее отряд гулей. Других женщин и посторонних гулей они не видели, даже ворота открыл непонятно кто. И вот перед нимипоявилось селение... Или город?
С дюжину невысоких домов в два-три этажа, похожих на башни выныривали там и сям из густых зарослей. Вия решила, что летом все их было бы не разглядеть -- так плотно обступали башни кусты и деревья. У небольшого озера, куда сбегались ручьи и речушки долины, возвышался настоящий замок -- но миниатюрный, без крепостной стены и рва,будто обнаженный. Крыши были раскрашены в разные цвета, витражи чуть светились даже сейчас -- и Вия подумала, что в солнечную погоду замок сияет, как драгоценность.