Укрой меня от замыслов коварных
Шрифт:
Искомый интересант, делавший вид, что занят едой, отыскался в дальнем конце зала.
– Он! – заявил Волков. – Сильно грязная аура. Понаблюдай за ним.
Афанасий послушно присмотрелся к мужчине в серой вельветовой куртке с шевроном космодрома на рукаве: сердечко, в нём силуэтик ракеты в венке из звёзд. На вид сотруднику космодрома (интересно, какую службу он представляет?) было лет сорок, ничего примечательного в его облике не отмечалось, да и вёл он себя как озабоченный своими проблемами человек. Но Афанасий, вставая, поймал высверк тёмных глаз незнакомца и понял, что Роман не ошибся. Этот мужик сидел в кафе не только для того, чтобы поужинать.
Размышляя, кому он вдруг стал интересен, Афанасий вышел из кафе, подождал секунду и шагнул обратно. И нос к сносу столкнулся с вельветовой курткой.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
Незнакомец сдался первым, пробормотал «извините», отступил, пропуская Вьюгина. Он явно не ожидал, что подопечный совершит такой манёвр. И хотя скорее всего он догадался, что его вычислили, Афанасия это уже не волновало. Больше беспокоило другое: кто и зачем установил за ним слежку? Кто знал, чем здесь занимается сотрудник ФСБ, руководящий отделом специальных психофизических исследований?
Обладатель фамилии Капштейн оказался хмурым неразговорчивым стариком с гривой седых волос. Он оглядел Вьюгина, протянул ему флэшку. Афанасий вежливо сказал «спасибо» и вышел, унося изучающий взгляд хозяина номера. В прежние времена Афанасий этого человека не встречал, из чего сделал вывод, что он из местной команды обеспечения безопасности.
Волков встретил его примерно так же: взял флэшку и молча повернулся к компьютеру.
Афанасий глянул на фотографию в растворе монитора, узнал заместителя начальника космодрома, покачал головой, но говорить ничего не стал. Настроение у экстрасенса, судя по всему, и так было не праздничное. Единственный вопрос, какой он задал Вьюгину, да и то не сильно относящийся к делу, был о пилоте корабля:
– Почему этот Барамия летит один?
– Потому что «Русью» управляет мощный компьютер, – ответил Афанасий. – Так называемая система «компайлот». Никакие штурманы, бортинженеры и командиры для испытательного полёта не нужны. А что?
Волков качнул головой:
– Так, спросил.
В половине десятого Вьюгина вызвал к себе в номер Войнович.
Генерал был весел и улыбчив.
– Что скажешь, майор? Всё складывается удачно?
– Пока да, – неохотно подтвердил Афанасий, смущённый настроением начальника отдела.
– Что значит – пока? Подсаживайся, глотни коньячку.
Афанасий оглядел двухкомнатный номер, отмечая накрытый стол, стоящие на нём бутылки с коньяком и вином, опустошённые наполовину, порезанную колбасу, вяленое мясо и салаты.
– Отметили встречу, – пояснил Георгий Евсеевич в ответ на его взгляд. – В этих краях работает мой однокашник Слава Сундаков, вместе учились в Академии. Только я потом ушёл в контору, а он в экономику. Семь лет не виделись.
– Он на космодроме работает? – поинтересовался Афанасий, решая, будет ли удобно отказаться от выпивки.
– Нет, он губернатор Амурской области. Выпьешь?
– Разве что стопочку, – согласился Афанасий, присел к столу. – Вам не кажется, Георгий Евсеевич, что сюда прибыло неоправданно много официального люда?
– Не то слово, Афанасий Дмитриевич, слишком много. Да ещё каждое ВИП-лицо со своей свитой. Соображаешь, к чему я?
– В толпе легко затеряться потенциальному террористу.
– Либо шпиону, особенно если у него возможности сенса. Чует моё сердце, готовится какая-то пакость, а ты докладываешь – всё нормально.
– Так ведь наши парни не нашли ничего подозрительного.
– Верю, потому и радуюсь. Давай за успех надёжного дела, что ли?
Они выпили по стаканчику коньяка «Хеннесси». Закусили солёными грибочками и квашеной капустой.
– Ещё?
– Нет, хочу ещё поработать, – отказался Афанасий. Его так и подмывало рассказать генералу о наблюдателе, проявившем к нему интерес, но развития ситуация не получила, и докладывать в общем-то было нечего.
– Что твой Волков?
– Изучает физиономии допущенных к процедуре запуска. Но и у него нулевой результат. Чувствует некие слабые потоки внимания негативного характера, однако расшифровать не может.
– Возможно, эти потоки – следствие воплей из-за бугра, злопыхательские эманации проплаченных американцами журналюг?
– Хотелось бы верить.
– Ладно, иди работай. Подъём в шесть, выезд на космодром в семь, не проспи.
Афанасий пожелал генералу спокойной ночи, вышел, кивнул выглянувшему из соседнего номера Паше Гришкову, телохранителю Войновича, направился к себе.
Что-то заставило его остановиться на лестнице и прислушаться к тихому шелесту гостиницы. Как сказал бы Войнович, сам обладавший неплохим запасом экстрасенсорики: проснулась интуиция. Подождав пару секунд, он осторожно высунул голову из-за угла.
В коридоре стояли двое: мужчина в вельветовой куртке и женщина с пучком встопорщенных волос на затылке. Лицо её Афанасий мог видеть только в профиль, но женщина явно не отличалась красотой, бледная и горбоносая, и одета была в коричневый брючный костюм.
Оба стояли прямо перед дверью номера Вьюгина и, казалось, переговаривались как глухонемые – жестами.
Женщина почувствовала взгляд Афанасия, оглянулась. Он едва успел спрятаться за косяком двери на лестничную площадку. Подумал, набрал номер Шаймиева, прислушиваясь к долетавшим из коридора звукам.
– Командир? – отозвался капитан.
– Ты где? – шёпотом спросил Афанасий.
– У себя.
– Выгляни в коридор, быстрее!
– Щас.
Афанасий услышал щелчок замка, вышел с лестничной площадки в коридор.
Там никого не было. Из проёма двери соседского номера – их поселили рядом – выглядывал Шаймиев в наброшенной на плечи рубашке.
– Что случилось?
Афанасий склонил голову к плечу, пытаясь уловить звук шагов пары, скрывшейся совершенно бесшумно, как привидения.