Укрой меня от замыслов коварных
Шрифт:
Пока Охотник вещал уважаемому собранию о блестящих перспективах превращения человечества в «дойное стадо», Кочевник вызвал по консорт-связи Арчибальда Феллера, речь о котором завёл генеральный Поводырь. Блэкзор в настоящий момент находился в Европе, искал подходы к экстрасенсам славянского эгрегора, хотя при этом успевал работать на ЦРУ и вынашивать планы уничтожения соперника – Романа Волкова.
– Мы вышли на руководство отдела ИПФ российской службы безопасности, – сказал Феллер, сверкнув ледяными глазами. – Обезглавим в ближайшее время и поставим нашего функционера. Одновременно я собираюсь ликвидировать руководство АНЭР (речь шла об Ассоциации экстрасенсов России) и отдельно – сотрудника ИПФ, перешедшего мне дорогу.
– Волкова, – уточнил Кочевник с тонкой улыбкой. – У вас достойный противник, мистер Феллер.
Экстрасенс снова сверкнул глазами, что многих людей, контактировавших с ним, привело бы в смятение. Но Кочевник был полишидом, то есть нечеловеком, к тому же его психосила была выше, поэтому на него высверк беспощадных глаз американца не произвёл впечатления.
– Я лично расправлюсь с ним! – мрачно пообещал Арчибальд.
– Не спешите, Идущий к Престолу, мне Волков нужен живым. Лучше сделайте так, чтобы он сам прибежал к нам. И чем быстрее, тем лучше, иначе его завербует «Триэн», и мы потеряем возможность усилить нашу экстраформацию в России.
– Я подумаю, – сделал каменное лицо Феллер.
– Это приказ, Идущий. Ваш ИСРАЕЛ в Штатах перестал приносить пользу и работает только на себя. Его надо срочно реформировать. Возглавьте его, и дело будет сделано.
– Хорошо, – после паузы согласился блэкзор.
Кочевник выключил консорт-линию. Он был уверен, что оператор пси-воздействия на российский каганат выполнит приказ, а его чувства никого не волновали. Тем более – Поводырей человечества.
2
Даниэла уснула, и Роман с облегчением перевёл дух, глядя на проплывающую под самолётом гладь моря.
После пси-схватки с командой Арчибальда на космодроме «Восточный» он отходил двое суток. Афанасий даже испугался, увидев его в состоянии депрессии, и предложил лечь в клинику, где лечились сотрудники центрального аппарата ФСБ. Но Роман отказался. Восстановить силы он должен был сам, а мысль о Даниэле была лучшим лекарством.
В среду первого декабря он не выдержал и поехал в Рязань, к матери Даниэлы, чтобы объясниться с женой. Терпеть её отсутствие дальше невмоготу.
Мама Дани Надежда Андреевна жила в двухкомнатной квартире на пятом этаже девятиэтажки, высившейся напротив здания радиотехнической академии. Роман с некоторым трудом поставил машину на улице, привычно сосредоточился на ясновидении и легко определил квартиру Карповых. Задержался на секунду перед входной дверью в подъезд, снабжённую домокодом, вычислил комбинацию цифр и вошёл в подъезд. Перед дверью квартиры номер двадцать успокоил дыхание, унял поднявшееся в душе волнение, прислушался к звукам, доносившимся из-за двери.
Даниэла была одна – возилась на кухне. В доме бубнили голоса, слышались обрывки мелодий, смех – это работал телевизор.
Роман потянулся к кнопке звонка.
– Минутку, – донёсся голос девушки.
Дверь распахнулась.
Он протянул через порог заранее приготовленный букет роз.
– Ты?! – удивилась она.
Роман кивнул.
Даниэла принахмурилась, но розы пламенели, пахли одуряюще притягательно, и глаза Даниэлы оттаяли, засияли. Она взяла букет.
– Проходи.
Роман вошёл, замешкался в прихожей, нерешительно расстёгивая куртку. Душа жаждала иного приёма. Даниэла оглянулась, поняла его состояние, положила цветы на тумбочку и кинулась к нему на шею.
В себя они пришли через час.
Румяная Даниэла принялась хлопотать на кухне, накрывать стол, завела разговор о родственниках, о своих планах, потом, когда они уже пили кофе, спросила:
– Ну, а ты что решил?
– Пока отдыхаю, – уклончиво ответил Роман. – Был в Амурской области, на космодроме «Восточный».
– Здорово! Я никогда не была на космодромах. Там запустили наш новый корабль. Ты помогал, да?
– В общем, можно сказать и так. Мы отвечали за… – С языка едва не сорвалось «за безопасность», но он вовремя нашёл слово: – За подготовку полёта.
Даниэла лукаво покачала пальчиком.
– Знаю я, какой подготовкой ты занимаешься. Опять небось искали террористов, нет?
Роман смутился.
– Как тебе сказать…
– Так и говори. Ты экстрасенс и работаешь на федералов. Хотя можешь лечить людей, а не воевать с разными бандитами.
Роман вспомнил Арчибальда Феллера. Американского блэкзора трудно было назвать простым бандитом, но спорить не хотелось.
– У меня другие интересы.
Лицо Даниэлы потускнело.
– Разве ты собираешься жить только своими интересами? Мои тебя не волнуют?
– Почему, волнуют, но каждый человек должен исполнять своё предназначение. Я могу лечить людей, однако это не моё, понимаешь?
– А что твоё? Драться с террористами? Как тогда, на Княжьем озере?
– Нет.
– Но ты только и делаешь, что куда-то летишь и с кем-то воюешь. Когда мы с тобой познакомились, ты работал в лаборатории, всё было чудесно, а потом всё изменилось. Мне с тобой страшно, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул он, беря её за руку. – Обещаю больше не пугать.
– Лучше пообещай найти другую работу.
– Хорошо, подумаю.
– Подумай, я не хочу вечно дрожать от страха и переживать за тебя. Есть сотня других профессий, где ты мог бы реализовать свои возможности. Почему тебе не хочется быть целителем? Представляешь, сколько людей были бы тебе благодарны? И зарабатывал бы неплохо.
– Дело не в заработке.
– А в чём?
– Я по натуре не целитель. – Он помолчал и пошутил: – Для этого надо очень сильно любить людей.