Укус технокрысы
Шрифт:
— Как вы сказали? Любимым делом? — усмехается Грибников. — Это похоже на орден милосердия, который, собрав со всей страны садистов и насильников, создает им комфортные условия для занятия «любимым делом».
Ну, вот как такому Артурчику можно что-нибудь объяснить? Если он напичкан предубеждениями и предрассудками, как больной СПИДом лекарствами? И стоит ли?
— Для того чтобы создать вирус, способный преодолеть все иммунные барьеры современных сетей, нужно не только в совершенстве знать их организацию и быть квалифицированным программистом, но еще и фантазией обладать
— Никогда не пробовал.
Или с соблазнением молодой красивой девушки, которая тебе чуть не в дочки годится. Но этого инспектор, по молодости лет, тоже не пробовал.
— Во всяком случае, ни один другой работник так не дорожит своим местом, как сотрудник отдела перспективных исследований. И, смею вас заверить, «одомашненный» вирусоген намного менее опасен, нежели «дикий».
— Еще бы не дорожить, — смеется Грибников, похлопывая ладонью по кубу «Грамотея». — Они все работают, как этот трудолюбивый ветеран? — бросает он мгновенный взгляд сквозь стеклянную стенку на Анатолия Гавриловича, который по-прежнему сидит, откинувшись на спинку кресла, но теперь еще и слегка покачивается из стороны в сторону. Глаза его закрыты, редкие волосы на голове растрепаны.
И сожалению, нет, — спокойно отвечаю я. — Два года назад он открыл новый класс вирусов. Пять месяцев спустя мы разработали и без лишнего шума ввели в сети соответствующие вирус-детекторы. В прошлом году они сработали, и отделались мы, если вы помните, легким испугом. А в западных узлах сети ГиперЕвро знаете что тогда творилось? Да и в вашем «Неводе»? Мы первые догадались, что заниматься профилактикой намного экономичнее, нежели лечением. Здесь собраны лучшие вирусогены страны. И то, над чем они сейчас работают, будет заново открыто дикими вирусогенами, то есть технокрысами, года через два, не раньше. Когда мы уже будем готовы встретить врага во всеоружии.
— Хотел бы и я быть столь же уверенным в том, что… Что бочка не взорвется, — говорит инспектор, направляясь к выходу. — Хотя… Свою эффективность эта система доказала, ничего не поделаешь, придется и нам ее как-то внедрять. Большое спасибо за экскурсию. Но для получения более полного представления мне нужно ознакомится со структурой фирмы и схемой взаимодействия подразделений. Вы не могли бы кому-нибудь поручить выдать мне соответствующую документацию?
— Да-да, конечно. Я скажу секретарю, она организует.
Итак, теперь уже нет сомнений: ребята из Агентства Федеральной Безопасности проводят у меня какую-то операцию. Именно из Агентства, а не из Управления. Я тоже, когда еще охотником на вирусов был, и машзалы внимательно осматривал, и техдокументацию тщательно изучал. Плюс «газовик' в наплечной кобуре, да пара «стукачей» в кармане. Ни «сверчков», ни тем более «клещей» тогда еще и в помине не было. Выходили на технокрыс и прочих компьютерных бандитов, можно сказать, с голыми руками…
— Лена, открой господину Грибникову кабинет Воробьева и подключи его терминал к базе данных «Структура».
Усевшись в свое кресло, я пытаюсь заняться «текучкой», но меня отвлекает Слава Воробьев. Вбежав в кабинет, он протягивает мне руку и сыплет скороговоркой:
— Добрый день. Ты кому это мой кабинет сдал? Меньше чем на три червонца в день я не согласен. Десять процентов посреднических — твои.
— Эти господа за аренду не привыкли платить. Так что мы оба останемся при своих бубновых интересах. В лучшем случае, — многозначительно добавляю я.
— Опять Агентство, или как? И что их привело к нам на этот раз?
— А ты спроси. Тебе, может, и скажут… как хозяину кабинета. Легенда такая: инспектор, якобы из Управления, приехал перенимать опыт. Они, представляешь, решили у себя «осиное гнездо» завести. Поэтому больше всего его интересует отдел Шепталова. Да как организована работа, да хорошо ли изолирован от сетей «Грамотей»…
Сказать про кобуру или промолчать? Не стоит. Пусть Слава сам кумекает, что к чему. А потом обменяемся догадками. На обмен информацией, когда обсуждаешь действия парней из Агентства, рассчитывать не приходится.
— И еще. Проверь, не сорит ли он «жучками» и «клещами», — добавляю я на всякий случай. Профилактику мы проводим каждую неделю, но…
— Хорошо. Проверю. Если начнет расспрашивать — о чем не говорить?
— О своей личной жизни. За Корпорацией, по-моему, никаких грехов нет.
— За мной тоже, — смеется Воробьев, мягко закрывая за собой дверь.
Ну и зря. Не согрешишь — не раскаешься. И потом, разве любовь может быть грехом? Абсурд! Интересно, догадывается он о наших с Леночкой отношениях? Уж наверное… Ну и ладно. Пусть знает, его непосредственный начальник — не импотент и в буквальном смысле слова тоже.
— Гриша! Григорий Андреевич! — взываю я, глядя на разноцветные огоньки-глаза Рефа. И почти физически ощущаю, как мой электронный секретарь-референт, разложив фразу на кирпичики-фонемы, мучительно вникает в их смысл. А потом соединяется с терминалом Черенкова и выгружает из оперативной памяти все эти фонемы, кирпичик к кирпичику, боясь перепутать.
— Слушаю вас, — откликается Гриша.
— Что у тебя там с «Деткой»? Доложись.
— Вчера ночью, вскоре после того, как «Детка» заглотила очередную порцию информации из сети «Невод», она начала вдруг вопить явно не своим голосом: «Плоское трехмерие примитивно и пусто. Имя — залог Вечности. Бог есть Свет — Я есть Свет — Я есть Бог»… И так далее, все в таком же духе.
— На вирус мало похоже.
— Совсем не похоже, — охотно соглашается Гриша. — По-моему, эта «Детка» просто шизанулась. Кстати, в памяти артегома ничего из этих высказываний не остается. Что в корне противоречит логике работы кибероида. Но с ним как раз общался какой-то знаменитый психолог, он-то и записал этот бред на магнитофон.
— Выводы? Наши действия?
— Ни одна здравомыслящая технокрыса не станет тратить время на артегома. Скучно это и неинтересно. Я абсолютно уверен, бред вызван внутренними, а не внешними причинами. Но на всякий случай отправил туда Холодкова, пусть разбирается. У него диссертация на сходную тематику.