Укус технокрысы
Шрифт:
— А когда вы собираетесь забрасывать в море информации свой «Невод»?
— Через месяц. Но ошибку нужно найти раньше. У вас есть какие-то…
— Я просто так спросила, — перебивает меня Элли. — Из женского любопытства. Алик, еще чашечку? Ты у нас любишь чаи гонять.
Кажется, мой ответ ее встревожил. Хотя ничего нового я не сообщил. Срок включения «Эллипса» в гиперсеть давно известен. Так что же ее взволновало?
Я смотрю сбоку на маленький, чуть вздернутый носик, перечеркнутый тоненькой черной полоской ресниц, пью мелкими глотками горячий чай и думаю: «А все-таки хорошая
— Скажите, а давно начались приступы лихорадки? — спрашиваю я у Белобокова. Кажется, ему не нравится, что Элли так много со мною разговаривает. Да и двум другим парням тоже. Я их понимаю. Приехал столичный хлыщ и обхаживает красивую провинциалочку… С известными намерениями.
— Месяца через два после повреждения кабеля. Вначале это повторялось не каждую ночь, поэтому первые приступы сочли за случайные сбои. А уж потом… Можно журнал дежурств полистать, там должно быть как-то отмечено.
Ну конечно. Как это я сам не догадался? В журнале наверняка должно быть что-нибудь интересное. А вдруг это все-таки компьютерный вирус? С замедленным действием, вроде того, которым вызывается СПИД? Только такой, наверное, и может преодолеть мощную иммунную систему широкополосных сетей. Сколько возни было, пока ее отладили. И вот теперь — все сначала…
С трудом дождавшись конца чайной церемонии, я прошу у Белобокова журнал.
— Он вообще-то у нас… в довольно свободной форме ведется, озадаченно трет он ладонью высокий, с едва намечающимися морщинками, лоб. Молодежь иногда развлекается. Поскольку за все время существования этого уникального издания вы — первый посторонний читатель… В общем, на форму не обращайте внимания. А содержание абсолютно правдиво, без вымысла и умолчаний. Цензура у нас начисто отсутствует. Вам, насколько я понимаю, нужен предпоследний номер?
— Тот, в котором завязка драмы. Окончание ее, насколько я понимаю, будет дописано в ближайшее время.
Направляясь вслед за Белобоковым из машзала в его каморку, я оглядываюсь. Элли собрала в пластмассовую коробку чашки и теперь вытирает стол фланелевой салфеткой. Брови ее насуплены, взгляд сосредоточен. Как будто она не со стола убирает, а к прыжку с десятиметровой вышки готовится. Что же ее так встревожило? Уж не мои ли слова о скором окончании драмы? Стоп, стоп. Видно, это у меня уже профессиональное: подозревать первого встречного и за каждым кустом видеть технокрысу. Просто у девочки какие-то неприятности личного свойства. Никакая красота от них, к сожалению, не спасает. Скорее даже наоборот, способствует.
— Вы можете посидеть за моим столом, — говорит мне Белобоков, вручая большую тетрадь в синем дерматиновом переплете. — А я, с вашего позволения, займусь делами. У нас одна «персоналка» засбоила.
Белобоков исчезает постепенно, словно чеширский кот. Дверь за ним уже закрылась, а голос все звучит:
— Хотим распотрошить
Глава 9
Я открываю журнал. На первой странице — крупная косая надпись красным фломастером: «Уаа, уаа, уаа! Наш подопечный, наконец-то, издал первый крик. Ура! Предлагаю это дело отпраздновать.
6 апреля, 2-я смена. Мальчики, я тоже хочу! Но в субботу у меня опять вторая! Давайте в пятницу, а? И кто из вас догадался первой строкой записать «уаа, уаа!»? Три тысячи поцелуев!»
Подпись неразборчива, но я уверен, это Элли. Какой у нее красивый почерк… В школе, наверное, отличницей была. И кому же, интересно, достались поцелуи? Я бы на месте этого счастливчика потребовал один, но настоящий.
«3-я смена.
Кто стырил блоки питания из моего стола? Положь, где взял, а не то хуже будет! И потом, когда вы уже научите младенца говорить? Мне это «уаа, уаа» и дома уже во как надоело!
7 апреля, первая смена.
Меняю три тысячи бумажных поцелуев на один, но — натуральный! Предлагаю перенести крестины на воскресенье. Заодно и разочтемся…
7.04. 2 см.
Дима, но-но! Не шали! А то будешь сам уаа-уаа!
3-я смена.
Последний раз спрашиваю: где мои блоки питания? Они, кстати, обе неисправны. Блуждающий отказ. Слушай, Тимур, как починишь — подбрось мне их обратно в стол, лады?
8 апр. 1 см. Какой идиот вчера раскрутил гайки соединителей на сетевом адаптере? Мы всю ночь искали причину сбоев! И на «Микротехнологии», кстати, тоже! К ответу!
2 см. Чьи блоки питания уже неделю валяются на моем сейфе? К тому же неисправные… Забирай, Маша-растеряша!
3-я смена. Это не мои блоки! Мои фурычили! Сам ты Маша!
9 апреля, 1 смена. Коллеги предыдущей смены! И как это вы умудрились вчера ничего не напортить? Задачка геологов прошла как миленькая, всего за 4 часа. И только благодаря тому, что вы в этот раз не прикасались к машинам!
2 смена. Вставь новые предохранители и успокойся, никому твои блоки не были нужны. А что ты там пел про «блуждающие отказы»? Все врут календари?»
Я перелистываю несколько страничек, так и не выяснив, добился этот нахал от Элли поцелуя или нет. Белобоков прав, читается «журнал дежурств» почти как художественный. Ишь ты, писатели… Это они все перед Элли выпендриваются. Что же, работай я здесь — делал бы то же самое, в первых рядах. Почему же она еще не замужем? И не была?
«16 апреля, 2 см. Обмен в «Эллипсе» нарушен. Проверили мэйнфрейм — он в порядке. Наверное, обрыв на линии. Но станции тоже не мешало бы протестировать по полной программе.
19 апреля, 3-я смена. Обращаю внимание руководства на то, что половину задач без работающего «Эллипса» мы решать не сможем. А это — 80 % всех договорных работ. Зреет большой скандал. Администрация свои шесть окладов все равно получит, а наша премия? Тю-тю? Доброжелатель.
20.04. 1 смена. Когда «Эллипса» еще не было, мы все задачки решали в срок. Правда, искусство программирования было на высоте. Потому и за премию никто не беспокоился. Так что — упяред! Дерзайте! Или вы только дерзить способны? Администратор».