Укус технокрысы
Шрифт:
— Да пробовали уже! Весь прошлый квартал экспериментировали. Эффект отрицательный. Длительность приступов увеличивается — и вся любовь! А отключенная машина в автономном режиме работает нормально, без сбоев. Эти опыты нам уже в копеечку влетели: в прошлом квартале без премии из-за них остались. Потом плюнули на это дело. Через пару часов сеть образумится сама по себе. Элли долго с нею возилась… Она же первая и догадалась, что лучше «Эллипс» во время приступов не трогать: себе дороже получается. Причем, самое обидное, в буквальном
Кажется, между Белобоковым и Элли что-то было. Ему так приятно сообщить, что она «первая догадалась»… Да, собственно, между каждым нормальным мужиком этого ГИВЦа и Элли что-то должно быть. Или тайная неразделенная любовь, или явная, но тоже неразделенная, или разделенная, но потом отвергнутая. А ведь есть же где-то счастливчик… Или даже здесь…
— Толковая девушка, да? Замужем? — вскользь интересуюсь я.
— Да вроде нет пока, — нехотя отвечает начальник смены, нервно оглаживая усы.
Что, почувствовал во мне соперника? А как же кольцо на твоей правой руке? Ладно, дружок, не волнуйся. Через неделю я уеду, а Элли останется здесь.
Впрочем… Правильно сделал, что почувствовал.
— Почему вы гоняете ее в ночные смены? — неожиданно обрушиваюсь я на Белобокова. — Такие девушки должны по ночам спать, а не за дисплеями стареть раньше времени. Красоту беречь надо! Ее назначение, как известно, мир спасать, а не план вашего задрипанного ГИВЦа!
— Да она сама захотела! — оправдывается опешивший от неожиданности начальник смены. — Как раз после того, как эти приступы начались. Сказала, что третья смена ей удобнее… по личным обстоятельствам.
— Да-да, сама, — подтверждает неслышно появившаяся за моей спиной Элли. Белый, накрахмаленный до хруста халатик очень идет ей. Я давно уже заметил: красивым девушкам все к лицу. И смотрит на меня она теперь явно с любопытством.
Очень кстати я ругнулся, в нужный момент и в нужном месте.
— Мальчики, идемте чай пить! — подхватывает нас под руки Элли и ведет в операторскую.
Интересно, что это могут быть за такие личные обстоятельства, из-за которых молодая красивая женщина проводит ночи не в теплой постели… с кем-нибудь… а за терминалом «Эллипса»?
Я с сожалением оглядываюсь на стойки мэйнфрейма. Хорошо бы прямо сейчас подсесть к системной консоли и поэкспериментировать с сетью самому. Но… проявлять слишком много любопытства тоже не следует. Компьютерным негодяем может оказаться любой из этих довольно милых молодых людей, и важно его не спугнуть. И даже очаровательная Элли, может статься, на самом деле — технокрыса…
Чай приготовлен на широком двухтумбовом письменном столе. Чистая салфетка, сухарики… Недурственно. Чувствуется женская рука.
— Присаживайтесь, — предлагает мне кожаное кресло во главе стола Белобоков.
— Спасибо. Полагаю, это место должна занять хозяйка, — вежливо отказываюсь я, усаживаясь на хлипкий стул рядом. И тут же ловлю благодарный взгляд Элли. Между прочим, уже второй за последние пять минут.
Я, кажется, правильно сделал, согласившись на чаепитие. Здесь можно узнать больше, чем в машзале.
— Эл, а ты и сегодня будешь играть в доктора Айболита? — спрашивает черноволосый коренастый оператор, подтаскивая от соседних столов еще пару стульев.
— Нет! — коротко отвечает девушка и поясняет мне, как новичку в компании: — Я целый месяц пыталась вылечить «Эллипса». Или хотя бы узнать, чем он болен. Но ничего у меня не получилось…
— Эй, хозяйка! Ходят упорные слухи, что мне вчера кто-то звонил, и ты снимала трубку! — перебивает ее долговязый белобрысый парень.
— Снимала, — подтверждает Элли, разливая по разнокалиберным чашкам заварку из пузатого керамического чайника.
— Ну, и? Что-нибудь просили передать?
— Нет. Сказали только, что звонят из министерства. Совершенно пьяным, между прочим, голосом.
Белобрысый озадаченно хмурит брови.
— Это, наверное, Серега. А ты что?
— Сказала, что ты уехал в Кремль. Товарищ из министерства сразу же положил трубку.
Элли пододвигает ко мне сухарницу.
— Угощайтесь. Свеженькие!
Я быстро протягиваю руку, и наши пальцы на мгновение соприкасаются. Интересно, обратила она на это внимание или нет? Какие розовые у нее ногти… Коротко подстриженные и покрытые бесцветным лаком. Совсем немодным в данное время. Или даже совсем голые? Ну, при таких «внешних данных» за модой можно не следить. Она и в халатике, королева. А уж в вечернем платье… Или, еще лучше…
Элли, словно прочитав мои не успевшие родиться мысли, вдруг строго смотрит на меня и спрашивает:
— И какими ожидаются результаты инспекции? Вы не будете судить нас слишком строго?
Милая девочка! Да не это должно волновать тебя сейчас! Тебе о замужестве надо думать, а не о результатах инспекции! Молодость скоро пройдет, как с белых яблонь дым, и с чем ты останешься? С прекрасными результатами инспекции? Красота — она вроде бумажных денег, а жизнь галопирующая инфляция. И чтобы не очутиться через десяток лет у разбитого корыта, эти бумажки нужно как можно быстрее обменять на хорошо обеспеченное будущее. В крайнем случае — на любовь, но с гарантией. Заверенной штампом в паспорте…
— Трудно сказать. Меня беспокоят эти приступы. Хорошо, если они вызваны ошибкой в модифицированных сетевых протоколах. Тогда после размыкания «Эллипса» и включения компьютеров в гиперсеть с ее совершенно другими протоколами припадки сами собой прекратятся. Но если это — скрытый дефект одного из будущих серверов? В «Неводе» сразу же появится существенных размеров дыра. А не хотелось бы.
Элли наклоняет голову и смотрит на меня чуть искоса, словно кокетливая десятилетняя девочка. И этот взгляд ей очень идет.