Укус Змея
Шрифт:
Змей глазам своим не поверил!..
Змей не видел его столько лет, с момента окончания спецкурсов, но узнал сразу же. Узнал мгновенно и его горбоносый профиль, и осанку, как у борца-вольника, и курчавые черные волосы, которые у висков время присыпало сединой.
Экс-особый порученец Вепрь, одетый в добротную, много дороже, чем на Змее, пиджачную пару, равнодушно посмотрел влево, взглянул сонно из-под густых бровей на далекого от него мужчину в черных очках и, сунув в губы вялой рукой сигарету, отвернулся, шагнул к двери в загончик, за которым еще одна дверь к «месту для курения». Отворачиваясь, он, этак с ленцой, сунул вялую правую в накладной пиджачный карман.
Дальнейшее происходило за считаные секунды.
Вепрь, поворачиваясь вроде бы к двери, начал поворот, отвернулся от Змея, достоверно не спеша, но, как только его правая кисть залезла в правый карман, так он вдруг ускорился и, приседая, в единый миг крутанулся на все сто восемьдесят градусов. Стрелять сквозь пиджачную ткань он не рискнул. Сопоставил риски и выбросил на повороте правый кулак, сжимающий пистолет с укороченным рылом ствола. Вытянул руку с оружием, чтоб уж попасть наверняка, уверенный, что сумел обмануть и опередить Змея, которого Вепрь, ясен перец, тоже сразу узнал. Быть может, узнал даже на толики мгновения быстрее. И безусловно, про чью душу явился Змей, понял. И отчего у Змея расстегнут пиджак, догадался. О спрятанной под пиджаком стреляющей смерти он догадался. Откуда было знать Вепрю, что оппоненту незачем лезть под пиджак, что — спасибо Ветерану! — у Змея имеется фора в один молниеносный выстрел.
Вепрь просчитался, а Змей, едва его неожиданный противник начал вращение, поднял левую руку, дернул запястьем вверх, и под манжеткой неприятно содрогнулся цилиндрик на ремешке.
Выстрел прозвучал так, будто на стыке рельсов образовался ухаб и колесо, подпрыгнув на нем, ударилось о камертон стального пути. Выстрел вписался в перестук колес более резкой нотой, пуля ударила в грудь Вепрю, разорвала одежду, кожу, мясо, раздробила ребро, вошла в мякоть легкого и застряла в мешочке сердца. Смерть скосила крутящегося юлой Вепря, отшвырнув его к дверце-тупику.
Выстрел прозвучал для Змея как стартовый. Позабыв про деланую хромоту, он побежал в конец вагона, резонно полагая, что Вепрь вышел из того купе, где находится и искомый Охотник. Змей скрестил руки на бегу, правую к левой подмышечной кобуре и наоборот. Левая кисть ухватила рукоять заранее снятого с предохранителя и установленного на стрельбу очередями «стечкина», в правую ладонь лег готовый плеваться пулями «тульский Токарева».
Выстрел, конечно же, услышала «проводница». Согласно инструкциям, она прежде нажала «тревожную» кнопку замаскированного под радиоприемник «устройства общего оповещения», что стояло на столике под окном в служебном купе. Выходя в коридор вагона, женщина рванула из спрятанной под униформой у пояса кобуры пистолет модели «Гюрза». Вышла, держа «Гюрзу» перед своими большими грудями, сжимая рукоятку куцыми, некрасивыми пальцами с плохо сделанным маникюром, поддерживая снизу шершавой ладошкой другой руки. Сквозь профессиональный прищур «проводница» увидела быстро удаляющуюся спину Змея, а в конце коридора она увидела труп.
В «Гюрзе» — по типу австрийского «глок-17» или немецкого «зауер» модели 1930 г. — второй предохранитель выполнен в виде шпонки на спусковом крючке, запирающей спуск, а первый — в виде клавиши позади рукоятки. Первый предохранитель выключается при охвате рукоятки, второй — при начале спуска. Женщина ослабила давление на шпонку предохранителя и облегченно вздохнула. И она, и старик
Впрочем, почему «предателей»? Да, Охотник таков, кто бы спорил. Охотник еще во времена СССР изменил присяге, но вряд ли признался в измене Родине Вепрю, которого властители девяностых приговорили к смерти в первый год смутного десятилетия.
Эх, черт подери, была бы у Змея возможность поговорить с Вепрем, объяснить, что мракобесию смуты наступает конец, и появился бы реальный шанс вернуть все на круги своя...
Эх, черт!..
Чертыхаться Змею было, увы, некогда. И, увы, бежать быстро не получалось — вагон пошатывало из стороны в сторону, не хватало еще споткнуться по полной дури. Он живенько переставлял согнутые в коленях ноги, ставил их широко, балансировал в такт качке и не хотел лишний раз выдавать себя голосом, кричать «проводнице», мол, расслабляться нам еще рано, дескать, убит тоже бывший спецагент, но вовсе не искомый. Его голос мог узнать Охотник, который, согласно рабочей версии Змея, находился в последнем купе.
А оперативная сотрудница между тем оставила в покое шпонку предохранителя и позволила себе вдохнуть кондиционированный воздух с облегчением, полной грудью. И тут из купе номер 5 бодро высунулась голова мужчины — примерно одних лет со Змеем, с застреленным Вепрем, с искомым Охотником. Голова бодренько высунулась лысеющим затылком к «проводнице» и тут же повернулась к ней лицом, разинула рот, вскинула брови.
— Пассажир! Вернитесь в свое купе! — заорала визгливо «проводница» на выходе.
И лысеющий гражданин столь убедительно отыграл послушный ее ору испуг, что опытная оперативница снова позволила себе вдохнуть с облегчением новую порцию воздуха, которую ей уже не суждено было выдохнуть.
Голова исчезла, а вместо нее из купе номер 5 высунулась согнутая в локте конечность, удлиненная вороненой сталью пистолетного дула и набалдашником глушителя. Приглушенный выстрел слился с перестуком колес, из двойного подбородка женщины хлестнула фонтанчиком кровь на груди в новенькой железнодорожной униформе, а конечность лысеющего гражданина изогнулась в другую сторону, и второй, и третий, и четвертый беглые выстрелы ударили Змею в спину, сбили с ног, бросили ничком на ковровую дорожку.
Бронежилет — спасибо старику Ветерану за то, что велел им «не побрезговать», — спас Змея от верной смерти. Однако первая из пуль всерьез травмировала лопатку, следующая едва не вышибла позвонок, и только от третьего попадания останутся всего лишь синяк да гематома.
От боли в лопатке и позвоночнике его затошнило, у него потемнело в глазах, судорогой сковало диафрагму, и сознание Змея рухнуло в бездну.
При падении с его носа слетели очки, они упали рядом, и в их темных стеклах отражалось, как лысоватый стрелок метнулся из купе номер 5 к купе номер 8...
4. Взрыв
Охотник пил кофе в вагоне-ресторане и кокетничал с отчаянно юной очаровательной девушкой лет этак девятнадцати-двадцати.
Охотник пришел в ресторан почти сразу же после того, как кинул вещички в купе номер 8 предыдущего ресторанному вагона. Охотника мучила зевота, поскольку минувшую ночь он совсем не спал, подчищал за собой в столице, так сказать, купировал все старые деловые и бытовые связи. Охотнику страшно хотелось жрать — за весь день удалось перехватить всего один гамбургер. Он уже разделался с супом, салатом и приканчивал второе, когда в ресторане появилась юная нимфа с глазами опытной женщины.