Улей
Шрифт:
Что? Вот так сразу? Он в своем уме? Не известно уснул ли дежурный, не сымитировано спящее тело на койке. Да и где взять одеяло или комплект формы на такую куклу? Не сделано вообще ничего, а уже «идем». Меня затрясло от раздражения. Васпы. Головной Улей. В первый раз, что ли, бродят по ночам, когда это строжайше запрещено? Ладно, Дин. Его дальше допросной у сержанта не запрут. А я в случае провала вылазки рисковал всем. Какого долбанного в зад гнароша Дин такой спокойный? Ладно. Может быть, я чего-то не знаю. Веди, долговязый, ты здесь хозяин.
Я встал на ноги, а Дин вынул из-за спины и протянул
Васпа снова мотнул головой, и мы ушли, скользя бесшумными вдоль перегородок перегородкам.
— Нужно вниз. К шудрам, — шепнул Дин. — Там грузовой лифт. Прямо в ангары. Скоро смена. Быстрее.
— Веди, — коротко ответил я.
Отчаянно хотелось задавать глупые вопросы. «Кто такие шудры? Какая смена? А ты меня не кинешь?» Никто не мешал Дину сдать меня сержанту с подробным рассказом обо всех подвигах. Но, во-первых, я тоже знал один секрет долговязого и мог, в свою очередь, его сдать. А, во-вторых, я наивный дурак. Я верил, что васпа, рисующий белые цветы мылом на мокрых гимнастерках, не может предать.
По коридорам мы дошли до тупика в конце казарменного блока. Дин надавил плечом на дверь, и она со скрежетом отворилась. Из земляной норы тянуло затхлым воздухом и сыростью. Темноту внутри едва разгоняли крошечные светильники на потолке круглого коридора. Чем-то он напоминал кишечник гигантского животного.
— Морщишься? — шепотом спросил васпа. — В твоем Улье другие ка-та-ком-бы?
— Такие же, — буркнул я в ответ и шагнул через порог.
Земляные стены на поворотах и развилках укрепили камнем. Я едва разглядел его под белесым налетом. Думать, не хотелось, чем покрыты стены в катакомбах, и почему это никого не волнует. Коридор шел вниз, воздух становился холоднее. Я был готов спорить на еще одно желание, что мы спускались в подземную часть Улья.
— Ищи шудру. Двух, — сказал Дин. — Нужно переодеться.
Найду, если пойму, что искать. Шудра — это шкаф? Или манекен, отпугивающий крыс? Но точно не живое существо. Жить в таком месте невозможно.
В коридоре встречались углубления, залитые грязью. Под ногами иногда что-то хрустело или хлюпало. Мы шли уже долго, а шудр на пути по-прежнему не попадалось. За очередным поворотом Дин встрепенулся и приложил палец к губам. Я замер, оглядываясь, куда можно спрятаться, и тут справа выползла уже знакомая сгорбленная фигура в лохмотьях. Издалека я не мог понять, тот ли это уродец, что встретился мне у прачечной. Я ткнул в него пальцем и вопросительно поднял брови. Дин согласно кивнул.
Шудра, значит.
Уродец не бросился на нас с диким криком, и не сбежал, испугавшись. Он вообще никак не отреагировал. Постоял немного и пошел дальше. Нужно как-то «снимать часового». И переодеваться, как я понял, в его лохмотья. Если уродец здесь на черных работах, то я начинал догадываться, что задумал Дин. Ладно, других вариантов все равно нет. Я вытащил из стены камень и бросил его в голову шудры.
— А ты меткий, — шепнул васпа, когда сгорбленный уродец повалился на пол.
— Надеюсь, не убил.
Дин фыркнул и пошел вперед. Смотреть на шудру без приступа острой жалости было сложно. Длинные узловатые руки, крупная голова, обезображенное лицо. Сколько циклов нужно провести на допросах у сержанта, чтобы превратится в нечто подобное? Хотя я напрасно представлял себя в вонючих лохмотьях шудры. Судя по скелету, он таким родился. Жертва генетического эксперимента? Биомусор, непригодный к службе в Улье? Поэтому васпы похищали мальчишек? Сами не могли себя воспроизводить? Тогда Дин — не васпа. Он человек. Или я чего-то не понимал? Нет, кучерявый и долговязый хоть и отличался от васп, но и на людей похож не был. Одна выносливость и скорость регенерации чего стоили. В чем же дело? Откуда брались новые васпы и куда исчезали похищенные мальчишки?
— Лар, — зашипел Дин, надевая лохмотья. — Уснул? Шевелись.
Я так же, как он, не стал раздеваться догола. Лохмотья закрывали нас с ног до головы, прекрасно маскируя форму. Если придется убегать, просто снимем вонючие тряпки и не будем тратить время на обратное переодевание. А для пущей достоверности, я зачерпнул немного грязи и измазал лицо.
Вот так, Дарион. Кто-то с погонами лейтенанта разведки спал в казарме на чистой простыне, а кто-то ползал по каменному кишечнику в чужих лохмотьях. Воистину инициатива любила в попу инициатора. Сам придумал послание на вертолете — сам нарисовал.
Порвав часть ткани на веревки, я связал шудру и перетащил его в одно из углублений. Камуфляж для Дина мы раздобыли тем же способом. Второго шудру отволокли к первому. Жаль, не было времени их получше спрятать.
— Где лифт? — спросил я васпу.
— Спешишь. Нужно к стаду прибиться. Потом в наряд влезть. Пошли.
Значит, уборщиками прикидываемся. Хорошо. Есть в этом смысл. Я заковылял по коридору, сгорбившись и подволакивая ногу. Дин за спиной издал короткий гортанный смешок. Ага, достоверность с недавних пор мой девиз. Мы спешили, поэтому актерство пришлось оставить вплоть до комнаты с лифтом. Там Дин велел ждать.
— Что рисовать будем? — тихо спросил я васпу.
— Птицу. Вертолет же. Или осу.
Тьер. Абстрактная живопись в планы не входила. Я поежился под смердящими лохмотьями и долго подбирал слова, долговязый истолковал мое молчание по-своему.
— Что хочешь? — неуверенно спросил Дин. Потом облизнул губы и повторил: — Что хочешь нарисовать?
Мне показалось, что сейчас произошло нечто очень важное. Васпа уступил. Отказался от своей идеи и спросил мое мнение. Фактически пустил меня в свой маленький мирок. Но недодуманная мысль пропала, уступив место первостепенной задаче.
— Узор, — осторожно ответил я. — Чтоб красиво. И непонятно.
Васпа задумался, сбив широкий колпак с головы и взъерошив волосы.
— Не понимаю.
Впервые я обрадовался, что вокруг так много грязи. Кивнул себе под ноги и, встав на колени, принялся пальцем выводить на полу цзы’дарийские глифы. Фраза не очень длинная, но глифов все равно получилось семь штук.
— Красиво, — прошептал Дин.
— Повторить сможешь? — хитро прищурился я.
— А то.
Васпа присел рядом и обмакнул палец в грязь. Невероятно, но у него получилось даже точнее. Мои углы и росчерки были местами не такими правильными.