Улей
Шрифт:
Кани едва сдерживала слезы радости. Вот оно - законное возмездие. Вот оно - торжество справедливости. Вот оно - обещанное самой себе вознаграждение за все муки и переживания.
Жаль только, что самой Кани не было там, в наступающей армаде папиных войск. Жаль, что она сама не могла сейчас вцепиться в гашетку истребителя и стрелять, стрелять, стрелять...
Но вот что-то вокруг изменилось. Противоборствующие стороны накрыла пелена тумана, распахнулись порты излучателей по всей шарообразной поверхности "Улья". Полыхнули фиолетово-белые широкие лучи смерти, без разбора пожирая и истребители Тургаона и замешкавшиеся парусники Братства... Но Кани напугало не это.
Происходило что-то еще. Что-то непонятное и страшное. Словно в центре сражения просыпалась новая неуправляемая космическая сила...
Кани оторвалась от видений и вскрикнула от неожиданности - кристалл разгорался ярко-оранжевым, слепящим глаза светом. И с каждой секундой - все ярче и ярче, с каждым мгновением - все страшнее и страшнее...
Отец следил за картиной боя и одновременно прислушивался к своему внутреннему голосу. Наконец он дождался - шестое чувство подсказало Владыке о надвигающемся событии.
– Кас!
– закричал Отец по связи, - Немедленно возвращайтесь! Командуй общее отступление!
В ответ Кас что-то прорычал - что-то звериное и неразборчивое.
– Я сказал: отступать!!!
– Они должны заплатить!
– проревел голос Каса.
– На них кровь Братьев... Я...
– Возвращайтесь!
– властно повторил Отец, теперь уже полностью уверенный в своем предчувствии.
– Кристалл ожил!!!
– Сэр, они отступают!
– заявил генерал Лиги,
– В каком смысле?
– отозвался Рилиот. Его друг Тургаон уже несколько минут как скинул с головы колокол контроллера биотоков и сидел в адмиральском кресле неподвижный и не издающий ни звука.
– Они бегут, сэр!
– Что, все корабли, включая корабль-матку?
– Нет, сэр. Все малые корабли возвращаются на корабль-матку. Все до единого. Причем так быстро, словно их кто-то гонит.
– Странно, - признал Рилиот.
– Какой прок бежать на матку, которую мы облепили со всех сторон? Наша масса помешает главному кораблю пиратов развить барьерное ускорение...
– Возможно, они пришли к выводу, что на матке безопаснее - мы ведь ни разу не открыли по ней огонь.
– Не забывайте, генерал: там заложники!
– Я помню, сэр. Что нам сейчас делать?
– Продолжайте атаку. Блокируйте отступление. Расставляйте силовые ловушки. Берите как можно больше пленных - они пригодятся, когда начнем переговоры.
Генерал, точнее, его изображение пропало из каюты.
– А ты почему молчишь?
– обращаясь к Тургаону, спросил Первый Советник.
Маршал сидел, тяжело опустив голову и погрузившись в лабиринты своего внутреннего мира.
– Мне неспокойно, Рилиот, - замогильным голосом отозвался Тургаон.
– А ты ничего не чувствуешь? Рилиот прислушался:
– Да, что-то надвигается.
Тургаон открыл глаза, и Советник вздрогнул - глаза маршала оказались кроваво-красными от бесчисленных полопавшихся капилляров. И в этих глазах застыл ужас.
ГЛАВА 34
Братство бежало. Постыдно спасалось бегством, оставляя в космосе обломки уничтоженных кораблей и останки своих лучших сынов.
История "Улья" уже знала такие случаи. Каждый прыжок, совершаемый по воле Бога-спасителя, говорил о пролитой крови, о потерянных жизнях, о Беде, с которой не было силы справиться. Но никогда еще поражение Братства не выглядело столь сокрушительным. Никогда за час обыкновенного космического боя не погибало больше половины лучших воинов "Улья"!
Кас и его Красные Демоны уходили последними. На небольших одноместных истребителях, вооруженные стрелковым арсеналом ближнего действия. Отступая, они вели яростную борьбу за каждый парусник, захваченный силовым мешком перехватчиков или станций противника. Они бросались в короткие атаки на тонущие в туманах защитных полей крейсера, чтобы спасти одного Брата, а потерять пятерых. Они расстреливали угодившие все же под их огонь корабли противника с таким исступлением, словно не хотели оставить неповрежденным ни единого атома стали на их обшивке. Они не уклонялись ни от одного, даже очевидно неравного, боя и совершали такие безумные подвиги, что капитаны крейсеров Лиги потрясенно открывали рты, а затем долго еще не могли выйти из транса...
И все же они бежали. А их ряды все больше редели.
– Отец!
– в который раз умолял Кас по связи - он то ревел, как лев, то скулил, как выпрашивающий обед пес.
– Останови Бога!!! Ты же умеешь!!! Отец, умоляю!!! Там наши Братья!!! Пусти меня!!! Я должен отомстить!!!
Ответа он не получал. Отец так и не заговорил с Первым Сыном до того самого момента, когда за последним Красным Демоном сомкнулся главный люк порта.
Больше никого не ждали. Около пятисот Братьев все еще оставалось за пределами дома: одни попались в силовые ловушки; другие все еще сражались, отрезанные от "Улья" эскадрой противника; третьи просто оказались слишком далеко, чтобы успеть вернуться. Живые или мертвые, они уже вошли в Книгу Славы - "Улей" запахнул люки и открыл огонь из всех орудий и излучателей, превратившись в пылающий огненный шар, очень похожий на маленькое умирающее солнце.
Кас ворвался к Отцу, на ходу сбрасывая с себя латы - мокрый от пота, с блуждающими глазами и с дрожащим от ярости и обиды подбородком.
– Почему, Отец?!!
– едва не плача, закричал богатырь.
– Дор погиб! Лод погиб! Сак погиб! Десятки тысяч Братьев погибли!!! И ты даешь им уйти?!
– Не я им. Они нам.
– Отец с мрачным видом обвел рукой голографическую карту, раскинувшуюся на половину площади стены центра управления.
– Посмотри сам!
Кас приблизился. На карте красными огоньками светились корабли противника - сплошное красное море.
– Сколько их?!
– ошеломленно пробормотал Первый Брат.
– Сотни тысяч. Нам нельзя было ввязываться в эту битву, Кас. Теперь вся надежда только на Бога.
– А Бог поможет?
– Бог уже проснулся! Остались считанные минуты!
Кас зарычал от душевной боли, огляделся, разыскивая, на ком бы сорвать злобу, яростно ударил кулаком по спинке тут же разлетевшегося на куски кресла Отца и выскочил из центра управления.
– Он не скоро успокоится!
– грустно подметил Вик.