Улица Иисуса

К деревянной пристани причалила большая парусная лодка. С нее сошел один единственный человек. После этого лодка тут же отчалила, не беря ни попутного груза, ни людей и взяла курс в открытое море. Пассажир, краснобородый мужчина богатырского телосложения в шерстяном плаще и в войлочном головном уборе перекинул через плечо туго набитый хурджин, взял в руки баул и направился к покосившимся воротам, у которых вопреки ожиданию не было стражи. Здесь путь ему преградил амбал [1] , тощий, сутулый малый неопределенного возраста, но скорее молодой, чем старый. Он улыбнулся, кивая головой, приветствуя, дотрагиваясь до лба.

– Добро пожаловать в наш город, господин. Позвольте, я помогу вам. Доверьте мне вашу поклажу.

Прибывший смерил его оценивающим взглядом и заметил:

– Тяжела будет для тебя моя ноша, да и не привык я, чтобы за мной вещи таскали.

– Вы не смотрите на мою худобу, – не унимался амбал, – я жилистый. А вам не к лицу носить свой багаж, на это есть люди простого звания. Позвольте, господин, сегодняшний день не задался, с утра ни одного клиента. Боюсь, жена домой не пустит. Много не возьму за работу, иншаалах один дирхам дадите и то ладно, буду за вас молиться.

– Что же ты, брат, жену так распустил?

– Прошу прощения, – удивился амбал, – это вы, в каком смысле, что-нибудь слышали?

– Сам говоришь, что домой не пустит.

– Да это я так, образно, в смысле недовольна будет.

– А-а, вот оно что, образно, метафора, гипербола, так ты поэт?

– Нет, не поэт, но стихи люблю. Так как?

– Ладно, бери.

Приезжий поставил на землю свой баул. Амбал взвалил его себе на спину, от неожиданной тяжести охнул и согнулся. Тем не менее, виду не подал, пошел быстрым шагом. Однако скоро выдохся, опустил поклажу на землю.

– С непривычки, – виновато сказал он, – давно тяжести не таскал, отвык.

Приезжий отдал ему хурджин, а сам взял баул.

– Пошли, – скомандовал он.

– Спасибо, господин, ваша доброта не знает границ, – витиевато поблагодарил амбал и пошел впереди.

– Куда нести? – поинтересовался он. – Вы к кому приехали, в гости или по делу?

– Тебя как зовут? – спросил приезжий.

– Байрам, – ответил амбал.

– Вот что, Байрам, ты мне лишних вопросов не задавай. Лучше я тебя буду спрашивать. Беюк-базар [2] знаешь где?

– Кто же не знает? Это же можно сказать, сердце нашего города. Это недалеко, – простодушно сказал поденщик, но, спохватившись, добавил, – и не близко.

– А монголы в городе есть? – спросил приезжий.

– Монголы, я даже не знаю.

– Как не знаешь? Здесь разве войны не было?

– Нет, не было. Монголы были, войны не было. Отряд прошел через город. Несколько дней они здесь стояли и потом исчезли.

– Странно, а кто же правит городом?

– Мухаммад-хан. А на Беюк-базаре вам что нужно?

– Хамам мне нужен.

– Значит, вы первым делом в баню. Это хорошо, – одобрительно сказал Байрам. – Только вот незадача, сегодня женский день.

– А мне все равно.

– Вам-то может и все равно, только вас туда не пустят. Помыться не получится. Еще и бока намнут.

Приезжий шел за амбалом с любопытством поглядывая по сторонам.

– У нас здесь не заблудишься, – говорил амбал, – все время прямо, а как в тупик упрешься – направо и в конце переулка – Беюк-базар. Кстати, а мы уже и дошли, вот хамам. Это здесь, перед вами.

– Отлично, – произнес приезжий, – теперь ищем мечеть, напротив хамама должна быть мечеть. Вот она, … а между ними… вот, что мне нужно.

Вывеска над дверью гласила:

– Закрыто, – сказал Байрам, пробуя дверь, – для обеда вроде рановато.

– Может, мыться пошел? – предположил приезжий, скребя крашенную хной бородку.

– Так сегодня же женский день, я же вам говорил, – возразил амбал.

– Его это не остановит, – заметил краснобородый, – не зря же он рядом с баней контору открыл.

– Я сейчас в соседней лавке узнаю, – предложил носильщик.

– Узнай, – согласился бородач, – только хурджин оставь здесь.

– Конечно. Но вы меня обижаете, – засмеялся носильщик.

В ожидании вестей приезжий огляделся. Между мечетью и баней вдоль улицы тянулся ряд одноэтажных саманных строений, преимущественно мастерских – кузница, гончарная, плотницкая, бербер-хана [3] . Другая перпендикулярная к ней дорога разделяла мечеть и хамам и упиралась в торговые ряды базара, далее виднелись крыши домов, а над ними вдали высились горы, вершины которых покрывал снег.

Приезжий остался доволен панорамой. Город ему нравился. Вернулся Байрам, пожимая плечами.

– Никто не знает, этот человек о своих перемещениях им не докладывает. Они так сказали. Ну, я пойду, господин, а вы подождите.

Получив два дирхама, носильщик благодарно прижал руку к сердцу.

– Если, что, вдруг я понадоблюсь, найдете меня в порту.

Приезжий окликнул его словами:

– Послушай, а как называется этот город?

– Как, – удивился малый, – вы не знаете куда приехали? Ленкорань.

– Если бы приехал, знал бы. Я приплыл – это разные вещи. Но, если это Ленкорань, значит все верно. Значит это тот самый хафиз Али, которого я разыскиваю.

Из соседней лавки вышел мужчина, поздоровался и сказал:

– Добро пожаловать. Господин не желает привести в порядок бороду?

– А что не так с моей бородой? – забеспокоился приезжий, трогая растительность на лице.

– С вашей бородой все хорошо, уважаемый гость, но можно сделать лучше. Совершенству нет предела. Можно подстричь, придать ей красивую форму? Краску освежить, где вы такую хну брали? Это не лучший сорт. Могу также выбрить вам голову.