Улица Королевы Вильгельмины: Повесть о странностях времени
Шрифт:
— Ну, спи, спи! Мне еще сон досматривать, прервался на самом интересном месте...
А я больше так и не уснул. Выглянул осторожно в коридор. Полковник Журавлев в блистательном одиночестве вышагивал от одного конца вагона и обратно. Руки у него ни секунды не пребывали в покое. То он теребил пальцы, громко щелкая суставами, то поминутно вытаскивал носовой платок и вытирал мокрое лицо, то расстегивал и снова застегивал китель.
Полковник явно нервничал.
С чего бы?
Ага, вот и мост. Освещен мощными лампами. С обоих берегов бьют в глаза прожектора. Перестук колес стал четче. В окнах замелькали тени стоек.
Посмотрел сквозь стекло наружу. Так и есть: на подножки вагонов, взявшись за поручни, уже встали наши пограничники.
В коридоре дали полный свет.
— Граница, граница! — пробежал озабоченный проводник. — Вставайте, товарищи! Все вставайте! Станция Чоп. Проверка документов и таможенный контроль.
— Что такое? Что такое? — сразу забеспокоился полковник Журавлев.
— Готовьте документы. Чем быстрее проверят, тем скорее выпустят к кассе оформляться на московский поезд.
Журавлев ринулся мимо меня в свое купе.
— Доброе утро, товарищ полковник!
— А?.. Да, да! — рассеянно бросил он на ходу, даже не взглянув в мою сторону.
За ночь Журавлев осунулся, пожелтел. Что-то с ним происходило неладное.
Из тамбура вошла группа пограничников в погонах с зеленой окантовкой. Один из них, старший сержант, нес на ремне ящичек для документов.
— По своим купе, товарищи! Предъявите паспорта, удостоверения личности, пропуска через границу.
И началась обычная процедура проверки. Офицеры-пограничники листали документы, быстрым цепким взглядом сличали фотографии с владельцами, передавали бумаги старшему сержанту. Тот аккуратно складывал их в пронумерованные ячейки своего ящичка.
— Ваши документы! Это паспорт жены?
— Да, мой, — Зоя складывала одеяло.
— А ребенок?
— Тоже мой.
— Наш общий, — уточнил я, чтобы разрядить обстановку. — Вот документ на него.
А второй офицер уже стучал в дверь соседнего купе,
— Товарищ полковник, ваше удостоверение личности и пропуск.
— А?..Да! Да!
У Журавлева по-прежнему тряслись руки. Пограничник посмотрел на него с едва скрытым удивлением:
— Что вы так волнуетесь, товарищ полковник? — мельком взглянул на документы и передал их старшему сержанту. — Или, может, везете что-нибудь запрещенное?
— Я? — неестественно хихикнул полковник. — Нет! Нет!
— Тогда, может быть, что-нибудь к передаче в Союзе? Письма, фотографии, посылочку?
— Нет, нет, что вы!
— Ну, ну... Готовьте личные вещи для контроля. Вслед за нами идут таможенники.
К нам в купе зашел таможенник-лейтенант, поздоровался, приложив руку к ушанке, представился.
— Прошу предъявить багаж для проверки.
— Все перед вами, лейтенант.
Проснулся наконец и Толя.
— С добрым утром. Ио регелт. Гут морген, — с ходу завел свою многоязыковую шарманку.
Таможенник удивленно улыбнулся:
— Ио регелт! Тудс мадярул беселни? [13]
В Чопе немало венгров. В этой местности почти все говорят по-венгерски.
— Иген [14] , — подтвердил Толя и протянул пальчик. — Бачи-катона.
Таможенник отрицательно покачал головой.
— Нем вадьок катона. Тист вадьок, — рассмеялся он. — Окорс мег алудни? [15]
— Нем, — потряс головой Толя, но подниматься с полки явно не спешил.
13
Доброе утро. Говоришь по-венгерски (венг.)?
14
Да (венг.).
15
Я не солдат. Я офицер. Хочешь еще спать (венг.)?
— Забавный у вас мальчуган. Шпарит на венгерском, как на родном. В сундучке что? — спросил таможенник, сбросив с лица улыбку.
— Посуда, — ответила Зоя. Сундучок проходил по ее ведомству.
— Упакована небось?
— В газеты, «Известия», «Правда», «Советский спорт». Нас предупредили, что в иностранные паковать нельзя. Открыть замок?
— Нет, не надо. А книги с собой тоже везете?
— Вон в том чемодане, внизу. Одни книги.
— Какие?
Насчет книг разъяснения давал я:
— Всякие. Но только русские, советских изданий. Куплены в магазине военторга. Видите ли, — счел нужным сообщить подробности, — у меня в войну все пропало: и дом, и книги, а я любитель чтения.
— Ну-ка, вытащите.
Тяжеленный чемоданище лежал в самом низу. Лейтенант помог мне справиться с этим бегемотом.
— А не помните, старший лейтенант, какие книги у вас сверху лежат?
Это я знал совершенно точно: «Разгром», «Железный поток», «Как закалялась сталь», «Чапаев». Приложения к журналу «Огонек». Мы еще с Зоей долго размышляли: брать их с собой или не брать. Книги в мягких обложках, уже изрядно потрепанные. Дома приобретем издания посолиднее.
Все-таки решили взять. Вдруг сразу не купишь? В крайнем случае, отдадим потом соседям.
— Что ж, книги добрые... Откройте-ка чемодан!
Мысленно чертыхаясь, я стянул неподатливые ремни и отбросил крышку.
— «Как закалялась сталь», «Разгром», «Железный поток», «Чапаев»... Все точно. Закрывайте! В багажных вагонах что-нибудь везете?
— Нет.
Он посмотрел в своих бумагах:
— Верно, нет. Что ж, будем считать таможенный осмотр оконченным. Желаю счастливого пути!
Он снова вежливо приложил руку к шапке. Выходя из купе, помахал рукой Толе:
— Висонтлаташра, фиаталэмбер [16] .
— Ауфвидерзеен! — нажал сынок не ту кнопку.
У полиглотов тоже, видать, случаются осечки.
А в соседнем купе осмотр шел полным ходом. Маленький чемоданчик полковника Журавлева с двумя платьицами и вязаным свитером — подарками невесте и жениху — крутили, вертели, простукивали, разглядывали на свет. Притащили отвертку, еще какие-то инструменты, отвинтили замок, ручку.
— Что везете, полковник?
— Вот. Все здесь.
16
До свидания, молодой человек (венг.).