Уличные песни

Добряков Алексей

Припев.

Милая, ты встанешь утром рано, Хоть немного вспомни обо мне. Может, по причалу хожу пьяный, Может быть, лежу уже на дне.

Припев.

Бог, скажи, зачем ты создал море? Это можно было избежать. Море, море — это наше горе. Разве сможет кто это понять?

Припев:

Сердце возьмет тоска. Водка затуманит взор. И невольно возникает Откровенный разговор.

РАССКАЖУ ПРИМЕР СУДЬБЫ ДУРАЦКОЙ

Деревья с листьев опадают

Деревья с листьев опадают — ёксель-моксель, Должно быть, осень подошла. Ребят всех в армию забрали — хулиганов, — Должно быть, очередь моя. А на столе лежит повестка — шесть на девять — В районный райвоенкомат. Мамаша в обморок упала — с печки на пол, — Сестра сметану пролила. А

медицинская комиссья — в голом виде — Смотрела спереди и в зад. Потом, часок посовещавшись — для порядку, — Копейкин годен — говорят. Кондухтер дал свисток протяжный — очень длинный, — И паровозик загудел. А я молоденький мальчишка — лет семнадцать — На фронт германский полетел. Вот прибыл я на фронт германский — в полвторого, И что ж я вижу вкруг себя: Над нами небо голубое — с облаками, — Под нами черная земля. Лишь только сели мы обедать — щи да кашу, — Бежит начальник номер два (старшина). «Ох, что ж вы, братцы-новобранцы, матерь вашу, Жестокий бой уж начался». Летят по небу самолеты — бонбовозы, — Снаряды рвутся надо мной. А я мальчонка лет семнадцать — двадцать восемь — Лежу с оторванной ногой (а зубы рядом). Ко мне подходит сенитарка — звать Тамарка — «Давай я рану первяжу И в сенитарную машину — студебекир — С собою рядом положу (для интереса)». И понесла меня машина — студебекир — Через поля, через мосты. А кровь лилась со страшной раны — прямо наземь, — Мочила вату и бинты. Вернусь домой под самый ужин — всем не нужен — С одной оторванной ногой. Жане не нужен, ох, не нужен — ох, не нужен — Зальюсь горючею слезой. Поставлю хатку край деревни — восемь на семь — И стану водкой торговать. А вы, друзья, не забывайте — Афанасий, — Ходите водку выпивать.

Расскажу пример судьбы дурацкой

Расскажу пример судьбы дурацкой И начну я с жизни холостяцкой. Сами вы, конечно, посудите — К холостому в комнату войдите. Тапочки, галоши и ботинки, Галстуки, манжеты и резинки, Баночки, коробочки из жести На полу валяются все вместе. Сам же обитатель, как в дурмане, Дремлет на продавленном диване. На столе недопитый коньяк, Под столом бутылок целый ряд. Выбрал наконец себе я жёнку — Очень симпатичную девчонку. Стал держаться самых честных правил. Крест себе на выпивке поставил. Жёнка отдалась по мне заботам: Голову мне мыла по субботам, Нежила и холила, как пташку, По утрам варила с маслом кашку. Кончился наш месяц тот медовый Завела она порядок новый: Всех друзей-товарищей отшила, В парк гулять на шворочке водила. Ей кино, концерты да балеты — Всю дорогу доставай билеты. Всё духи, помады да наряды, А бутылки, значит, мне не надо. Стала надувать супруга губки, Ревновать буквально к каждой юбке И тарелкой или ж венским стулом Стала бить по ребрам и по скулам. Рассказать всех бед я не сумею. Лучше б мне петелечку на шею! Лучше быть немытым и голодным, Но зато счастливым и свободным.

Стою я раз на стреме

Стою я раз на стреме, Гляжу в чужой карман. Как вдруг ко мне подходит Незнакомый мне граждан. И говорит мне тихо: «Куда бы нам пойти, Где б могли мы лихо Время провести? Чтоб были там девчоночки, Чтоб было там вино. А сколько будет стоить — Так это все равно». А ему отвечаю: «На Лиховке вчера Последнюю малину Прикрыли фраера». А он мне говорит: «В Марселе Есть такие кабаки!.. Такие там девчоночки, Такие бардаки! Там девочки танцуют голые, Там дамы в соболях, Лакеи носят вина, А воры носят фрак». И с этими словами Незнакомый мне граждан Отмычкой отмыкает Свой шикарный чемодан. Он предлагал нам деньги И жемчугу стакан, Чтоб мы ему передали Советского завода план. Последняя малина Собралась на совет: Советские разбойнички Врагу сказали «нет!». Мы взяли этого субчика, Отняли чемодан, Забрали денег кучу И жемчугу стакан. Потом его передали Властям НКВД. И я его по тюрьмам Уж не встречал нигде. Нас власть благодарила, Жал руку прокурор, А после посадил нас Под усиленный надзор. Сижу я за решеткой, Одну имею цель: Эх! Как бы мне увидеть Эту самую Марсель! Где девочки танцуют голые, Где дамы в соболях, Лакеи носят вина, А воры носят фрак.

Песенка о клопах

Друзей так много в этом мире. Для друга

я на все готов. Живет, живет в моей квартире Семейство рыженьких клопов. Знаком мне с детства каждый клопик. И всю их дружную семью По цвету глаз и острой попе Издалека я узнаю. Я договорник сепаратный Сумел с клопами заключить. И нашей дружбы, столь приятной, Дезинсекталем не разлить. Но как-то утром в полвосьмого Один в постели, в полутьме Я своего клопа родного Размазал пальцем по стене. С тех пор клопы — ой-ой-ой-ой! — лютуют, Кипит их весь клопиный род. И даже черненьких ловлю я Клопов тропических широт. Клопов так много в этом мире, И каждый съесть меня готов. И только в ванной и сортире Я отдыхаю от клопов.

Папка мой давно в командировке

Папка мой давно в командировке, И нескоро возвратится он. Каждый день приходит дядька Вовка, Мамке он принес одеколон. Мамка моя стала нехорошей, Перестала куклы покупать, Потому что к мамке каждый вечер Дядька Вовка ходит ночевать. И как только вечер наступает, Мамка меня рано ложит спать, Комнату на ключик закрывает, Не велит с кроватки мне вставать. Я таким не буду, как мой папка, И женюсь я лет под сорок пять. А жене своей скажу я строго: Дядьку Вовку в дом к нам не пускать.

Теть Шура

В нашем доме, в нашем доме теть Шура — Очень видная фигура. И все соседи в доме говорят, Что тетя Шура просто клад. Теть Шура, теть Шура, теть Шура — Вот такая вот фигура. И все соседи с чувством говорят, Что тетя Шура просто клад. Как-то раз, да как-то раз сосед наш сдуру Забрался на тетю Шуру. Но изменился вскоре он с лица, Когда закапало с конца. Теть Шура, теть Шура, теть Шура — Вот такая вот профура. И все соседи с чувством говорят, Что тетя Шура просто блядь.

Я бил его в белые груди

Я бил его в белые груди, Срывал на груди ордена. Ох, люди, ох, русские люди, Родная моя сторона! Я был батальонный разведчик, А он писаришка штабной. Я был за Россию ответчик, А он спал с моею женой. Ах, Клава, любимая Клава, Неужто судьбой суждено, Чтоб ты променяла, шалава, Меня на такое говно. Меня — на такую скотину! Да я бы срать рядом не стал! Ведь я от Москвы до Берлина По трупам фашистским шагал! Шагал, а потом в лазарете На койке больничной лежал. И плакали сестры, как дети, Пинцет у хирурга дрожал. Дрожал и сосед мой рубака — Полковник и дважды Герой. Он плакал, закрывшись рубахой, Скупою слезой фронтовой. Скупою слезой фронтовою Гвардейский рыдал батальон, Когда я геройской Звездою От маршала был награжден. Потом мне вручили протезы И быстро отправили в тыл. Красивые крупные слезы На литер кондуктор пролил. Пролил, ну а после, паскудник, С меня он содрал четвертак. Ох, люди, ох, русские люди, Ох, люди, ох, мать вашу так! К жене, словно вихрь, я ворвался, И Клавочку стал я лобзать. Я телом жены наслаждался. Протез положил под кровать. Болит мой осколок железа И давит пузырь мочевой. Полез под кровать за протезом, А там писаришка штабной. Я бил его в белые груди, Срывал на груди ордена. Ох, люди, ох, русские люди, Родная моя сторона!

Глухо лаяли собаки

Глухо лаяли собаки В затихающую даль. Я явился к вам во фраке Элегантный, как рояль. Вы лежали на диване Двадцати неполных лет. Молча я сжимал в кармане Леденящий пистолет. Пистолет был кверху дулом — Из кармана мог стрелять. Я стоял и думал, думал: Убивать — не убивать. Но от сытости и лени Превозмочь себя не мог. Вы упали на колени У моих красивых ног. На коленях вы стояли У моих красивых ног И безумно целовали Мой начищенный сапог. Выстрел был, сверкнуло пламя. Ничего уже не жаль. Я лежал к дверям ногами. Элегантный, как рояль.

Поспели вишни в саду у дяди Вани

Поспели вишни в саду у дяди Вани, У дяди Вани поспели вишни. А дядя Ваня с тетей Груней нынче в бане. А мы под вечер погулять как будто вышли.

Припев:

А ты, Григорий, не ругайся, Ты, Петька, не кричи. А ты, с кошелками, не лезь поперед всех. Поспели вишни в саду у дяди Вани. А вместо вишен теперь веселый смех. «Ребята, главное — спокойствие и тише — И не заметят, не, не заметят. А как заметят, так мы воздухом здесь дышим», — Сказал с кошелкою соседский парень Петька.