Уличные песни

Добряков Алексей

Братики-армяне

Ах, вы, мои братики-армяне! Расскажу я вам адин рассказ, Как ходил мой друг из Еревана — У адин грузин он выбил глаз. Девушка такой, как райский птичка, — Он душа армянская пленил: За его красивый белый личко Сердце и душа свое сгубил. Раз приходит он на танцплощадка. Девушка вся в слезках увидал. Положил рука ей на лопатка И такое слово ей сказал: «Кто тебя, душа моя, обидел? Он скандал, конечно, не предвидел. Он болван, хоть я его не знает. Поверь, душа армянский ребра посчитает!» Адин грузин красавица обидел. Такой скандал большой он не предвидел. Теперь мой друг на нарах припухает. Вот что, друзья, из-за любовь бывает.

Цыпленок вареный

Цыпленок вареный, Цыпленок жареный Пошел по улице гулять. Его поймали, Арестовали, Велели паспорт показать. Паспорта

нету — Гони монету, Монеты нет — снимай пиджак. Цыпленок вареный, Цыпленок жареный, Цыпленка можно обижать. Паспорта нету — Гони монету. Монеты нет — снимай штаны. Цыпленок вареный, Цыпленок жареный, Штаны цыпленку не нужны. Он паспорт вынул, По морде двинул, А вслед за тем пошел в тюрьму. Цыпленок вареный, Цыпленок жареный, За что в тюрьму и почему? Я не советский, Я не кадетский, Я не народный большевик! Цыпленок вареный, Цыпленок жареный, Цыпленок тоже хочет жить.

Песенка о Козле

В нашей песне странные герои. Но поверьте басням иногда. Десять лет прожил Козел с Козою, Но однажды с ним стряслась беда. По двору скакал Козел галопом: Под окном увидел он журнал, В нем портрет красотки Антилопы Он совсем случайно увидал. И сказал Козел: «Мс-е… Жил я как во тьме-ме-е… Ты открыла мне глаза. Надоела мне Коза. В Африку пойду Найду!» Прихватив журнал, Козе — ни слова. Мол, не ожидай и позабудь, Не предвидя ничего дурного, Он тотчас пустился в дальний путь. Тропик Рака, Тропик Козерога Наш герой отважно пересек, И в мечтах о юной, тонконогой К Африке он привязал челнок. И сказал Козел: «Ме-е… — Сидя на корме-ме-е — Африканский знойный край Для влюбленных просто рай. Здесь ее пойду Найду!» Не терял влюбленный время даром. Антилоп он встретил на пути. Подошел с почтеньем к самой старой. «Помогите мне ее найти». Головой старуха покачала: «Ты приехал, милый, невпопад: Это я снималась для журнала Ровно сорок лет тому назад». И сказал Козел: «Ме-е… Я не пониме-ме-е… Ах, конфуз какой, скандал Лет на сорок опоздал! Дайте за труды Воды». Месяц плыл таинственно и тихо… В феврале тридцатого числа Письмецо от любящей Козлихи На хвосте Сорока принесла: «Пишут мне, что ты успел влюбиться В африканку Антилопу Гну. Если это только подтвердится, Я тебя в бараний рог согну». И сказал Козел: «Ме-е… Дело не в письме-ме-е… Надоели пальмы мне. Не вернуться ли к жене? Ждет меня жена Коза». Вот пришел Козел к Козе с поклоном, На возврат полгода потеряв, И пропел ей нежным козлетоном: «Дорогая, я люблю тебя». Та в ответ: «Не верю я слезам уж. Вещи я свои перенесла. Я совсем недавно вышла замуж За другого, юного Козла». Наш герой свалился у порога: «Дорогая, ты в своем уме?!» Он хотел сказать ей очень много, Но не мог сказать ни бе ни ме. Так и не сказал «бе-е», Так и не сказал «ме-е». Вот мораль у этих строк: Не влюбляйся в антилоп, А люби жену — Козу.

Зачем ты изменила

Сидели мы на крыше, А может быть — и выше, А может быть — на самой на трубе.

Припев:

Зачем ты изменила, Другого полюбила, Зачем же ты мне шарики Крутила? Привел я тебя, босую, В тряпье, простоволосую, И целый день в порядок приводил.

Припев.

Купил я тебе боты И платье с коверкота, И туфли на резиновом ходу.

Припев.

Прожили мы немало, Три койки поломали, А на четвертой триппер подхватил.

Припев:

Зачем ты изменила, Другого полюбила, Зачем же ты мне шарики крутила?

В одном из дворянских поместий

В одном из дворянских поместий Жил Лев Николаич Толстой. Он ни рыбки, ни мяса не кушал, Ходил по усадьбе босой. Жена ж его Софья Андревна, Обратно, любила поесть. Она босиком не ходила — Сохраняла дворянскую честь. В своем великолепном именьи Любил принимать он гостей. К нему приезжали славяне И негры различных мастей. Теорию непротивленья Он миру хотел передать. Об этом сейчас без волненья Никак не возможно читать. С правительством был он в треньях, Зато у народа кумир. Писал он роман «Воскресенье», А вскорости «Война и мир». Геройски на фронте сражался, Ордена и медали привез, А роман его «Воскресенье» Читать невозможно без слез. Там девушку Катю косую Один дворянин

обижал. Он с ней обещал расписаться — С другою уехал на бал. Однажды моя бедная мама На графский зашла сеновал. Случилась ужасная драма: К ней Лев Николаич пристал. Вот так разлагалось дворянство. Вот так разрушалась семья. В результате такого упадка На свет появился и я. Так подайте, подайте, граждане, — Я его незаконнорожденный сын! Не дайте погибнуть калеке — В живых я остался один.

Утону ли я в Северной Двине

Утону ли я в Северной Двине Иль погибну как-нибудь иначе, Страна не пожалеет обо мне, Но обо мне товарищи заплачут. Не будет утром траурных газет. Подписчик обо мне не зарыдает. Уйду от вас, как в горы Алитет. Привет я шлю целинникам Алтая. Я никогда не ездил на слоне. И не носил по тюрьмам передачи. Страна не пожалеет обо мне, Но обо мне все девушки заплачут.

Я из Одессы

Я — одессит. Я — из Одессы. Здрасьте! Хочу открыть вам маленький секрет. Спросите вы: имею ли я счастье? И я отвечу: чтобы да, так нет.

Припев:

Но я не плачу, никогда не плачу, Ведь у меня другие интересы. И я шучу — я не могу иначе — Да потому, что родом из Одессы. Мой старший брат чудак невероятный Перед расстрелом спел такой куплет: «Ой, мама-мамочка, роди меня обратно», Хоть был погром — и год как мамы нет.

Припев.

Со мной бандит сыграл недавно сценку, Меня у дома догола раздев, Он так сказал: «Ты видишь эту стенку — Я из тебя устрою барельеф».

Припев:

Но я не плачу, никогда не плачу, Ведь у меня другие интересы. И я шучу — я не могу иначе — Все потому, что родом из Одессы.

Четыре зуба

Цилиндром на солнце сверкая. Надев самый лучший сюртук, По Летнему саду гуляя, С Маруськой я встретился вдруг Гулял я четыре с ней года, А после я ей изменил. Но вскоре в сырую погоду Я зуб коренной застудил. От этой немыслимой боли Три дня я безумно страдал, К утру, потеряв силу воли, К зубному врачу побежал. За горло схватив меня грубо, Скрутив мои руки назад, Четыре здоровые зуба Он выхватил с корнем подряд. Четыре здоровых не стало… И я, как безумный, рыдал. Под маскою врач хохотала — Я голос Маруськин узнал. «Тебя я безумно любила, А ты поступил, как палач, Теперь я тебе отомстила, Изменник и подлый трепач! Тебе отомстила за это, Клади свои зубы в карман, Носи их в кармане жилета И помни свой подлый обман!»

Это было под городом Римом

Это было под городом Римом, Там служил молодой кардинал. Утром в храме махал он кадилом, По ночам на гитаре играл. Теплый дождик прошел в Ватикане Кардинал собрался по грибы И заехал он к римскому папе: «Папа, папа, ты мне помоги!» Папа быстро с лежанки сорвался, Натянул свой узорный пиджак, И напялил чугунную митру, И спустился на нижний этаж. Кардинала он обнял рукою: «Не ходи в Колизей ты гулять, Я ж тебе незаконный папаша, Пожалей свою римскую мать!» Кардинал не послушался папы И пошел в Колизей по грибы. Там он встретил монашку младую И забилося сердце в груди. Кардинал был красив сам собою, И монашку сгубил кардинал, Но недолго он с ней наслаждался — Он под утро сеструху узнал. Тут порвал кардинал свою рясу, И кадило разбил в порошок, Утром рано свалил с Ватикана И на фронт добровольцем пошел. Он за родину честно сражался, Своей жизни совсем не щадил. Сделал круглым меня сиротою — Он папашей и дядей мне был. Я за Родину тоже сражался, Завсегда был я первым в бою, Но однажды мне пуля-злодейка Отстрелила способность мою. Дорогие мамаши, папаши, Я жестоких сражений герой. Вас пятнадцать копеек не устроит, Для меня же доход трудовой.

Милые братья и милые сестры

Милые братья и милые сестры, Я в вашей подаержке нуждаюся остро: Слепой и глухой, обратите вниманье, Нет обоняния, нет осязанья… Слепой и глухой, обратите вниманье — Совсем обоняния нет! Взгляните, рабочий, колхозник и частник, Я войн всех последних активный участник: Я бился с врагами за правое дело, На мелкие части порублено тело. Я бился с врагами за правое дело — Порублено тело на мне! И екает сердце на каждом шагу Нет языка — говорить не могу, — Нету и ног: не хожу в туалет — Этой с рожденья возможности нет. Нету и ног: не хожу в туалет — Этой возможности нет! Родился безногим, родился безруким, Товарищеский суд меня взял на поруки, Злодейка судьба вечно душу мне гложет… Подайте, подайте же, кто сколько может! Злодейка судьба вечно душу мне гложет Подайте несчастному мне!