Улитка в тарелке
Шрифт:
— А тебе… не обидно? Жить здесь и ничего не видеть…
— А что сделаешь? Папа всегда говорит, что надо радоваться тому, что у нас есть. Могло ведь и этого не достаться…
Она задумалась, а Сол, воспользовавшись паузой, позвал:— Вставай. Бемби там уже целый воз хлеба пожарила.
Его как-то смущало, что он— А можно я полежу? — виновато спросила Мира. — Вы без меня поешьте. Я что-то… Ты, наверное, и не знаешь, как это бывает… Сил совсем нету.
Он встревожился:— Ты не заболела? Давай я Бемби позову! Она хоть еще не врач, но что-то соображает.
— Я не заболела, — заверила Мира. — Я пока дошла до той комнаты, уже все силы и кончились. Нам говорили, что их будет все больше… Что мы бегать начнем. Все врали. Но так еще никогда не было.
Тут уж Сол вскочил:— Надо идти туда! К вашим. Они же должны знать, что делать, если такое… происходит.
— Тебе нельзя туда, — спокойно сказала Мира. — Ребята только увидят тебя, там такое начнется! Ясно же, что ты — не взрослый. Бемби еще могут за взрослую принять.
«Только принять!» — ухмыльнулся Сол, не выразив этого губами. Но сказал вполне серьезно:— Она тоже пойдет, не беспокойся. Если так лучше, можно пробраться туда ночью. Эви покажет, где воспитатели живут.
— А я? — испугалась Мира.
— А ты здесь останешься. Тебе отлежаться нужно… Сил нет — это бывает. Наша мама постоянно твердит, что у нее уже сил с нами нет. Просто отдохнуть надо… У мамы всегда силы набираются. Я не знаю откуда.
Эви приподнял голову и недовольно пробурчал:— Что вы тут шепчетесь и шепчетесь? Поспать не даете!
— Сколько можно? — возмутился Сол. — Ты прямо как медведь на зимовке! Я с вами с голода помру.
Эта мысль пробудила Эви лучше ведра воды. Он сразу сел на постели и свесил босые ноги.— Завтракать будем?
— Вот как с ним надо, — поделился Сол голосом довольного дрессировщика.
Мира едва заметно кивнула:— Ясно. Вот что нужно было ночью говорить, когда я тебя добудиться не могла.
Разглядывая скрюченные пальцы Эви, Сол равнодушно поинтересовался:— А вы в одной комнате жили?
— Вот еще! — фыркнул Эви. — С девчонками, что ли? Даже в разных домах.
Мира пояснила:— У нас дома не такие, как у вас. Совсем маленькие. Деревянные. Мы человек по пятнадцать жили.
«Бараки?!» — подумал Сол с ужасом. Ему доводилось бывать на старой окраине, где люди все еще жили в таких вот деревянных домах. В некоторых окнах были выбиты стекла, а дыры заткнуты драными матрацами или одеялами. Внутрь Сол даже не заглядывал, но ему представлялось, что пол там так и проваливается под ногами. Но Мира добавила:— Красивые у нас домики. Правда?
Это она спросила, конечно, у Эви, а Сол почему-то кивнул. Ему во всем хотелось соглашаться с Мирой. Точно так же, как с Бемби постоянно тянуло поспорить. От улыбки ее взгляд прояснился:— А Сол хочет пойти туда… К нам.
— За Стену? — встревожился Эви.
— К нам, — упрямо повторила Мира. — Чтобы узнать, что с нами такое.
— А кто ему скажет?
Она уверенно проронила:— Дрим.
— Дри-им?! А что ж до сих пор молчал?
— Теперь же мы сами знаем… почти все. Теперь он скажет.
Эви с сомнением посмотрел на Сола:— Ты тоже думаешь, что скажет?
— Я не знаю никакого Дрима…
Какая-то угроза слышалась ему в этом имени. Сол даже вспомнил, какому слову оно созвучно. Взгляд Миры стал умоляющим:— Дрим поможет. Скажи ему… Скажи, почему я не смогла пойти с вами…
— А ты не пойдешь? — испугался Эви.
Ее бесцветные губы вновь разошлись в улыбке:— Сил нет. Помнишь, как мы говорили об этом? Их становится не больше, а меньше.
«А он это чувствует? — усомнился Сол, разглядывая Эви. — Его ведь тоже избили вчера. Пусть не так сильно… Но он совсем не выглядит… выжатым». Словно откликнувшись на его мысли, Эви протестующе воскликнул:— Но у тебя же их всегда было больше, чем у меня!
— Было, — повторила она. — Я полежу, а потом снова буду бегать. Вот увидишь!
— Я принесу тебе гренки, — вызвался Сол. — Ты не вставай, раз уж так… Пошли, Эви, а то моя сестрица сама все слопает и не подавится!
В коридорчике, возле кухни, он удержал Эви за руку:— Слушай, что это с ней? Я зимой тоже болел… Температура аж тридцать девять была! Но встать-то я мог.
— Ты говорил, что взрослые превращаются в стариков, — казалось бы, безо всякой связи напомнил Эви. — А что потом? Так и живут? Всегда?
— Так и живут. Конечно. Пока не умрут.
У Эви судорожно дернулось горло. Он выдавил, будто тоже из последних сил: