Ultima Ratio

Львов Вадим

Громов хмыкнул и отставил дымящуюся кружку с крепким чаем в сторону и снова потянулся за сигаретой. Надо было обдумать слова начштаба и то, что он будет писать в вечернем рапорте на имя командира корпуса. Еще один рапорт, он подаст наверх, своему благодетелю, генералу Дубровину, заместителю начальника Генерального штаба. Двенадцатая отдельная танковая бригада, оторвалась от основных сил корпуса километров на тридцать — сорок и готовилась к взятию Радехова, но прыжок все никак не мог состоятся из-за отвратительной работы интендантства. Причем это без бомбежек люфтваффе, германская авиация была на удивление пассивна. Просто, в тылу четвёртого армейского корпуса генерала Рюмина, царил

совершенно чудовищный хаос. Колонны автомашин, танков и тягачей забили все проселочные дороги и шоссе, двигаясь без всякого плана и самостоятельно останавливаясь на постой, образовывая натуральные механизированные таборы. Топливо моментально испарялась, пехота осталась без поддержки как танков так и гаубиц на механической тяге. В дорожном бардаке, была затерта в пробках, целая четвертая танковая бригада, которая должна была вместе с Громовым обходить Радехов, беря дивизию Функа в клещи. Затем, в дело должны были вступить пехотинцы, добивая окруженного врага. Но так это на бумаге. В реальности из-за тыловых неурядиц и слабой дорожной сети, в бой вошли лишь «передовые отряды» пехотных дивизий. Идиоты генералы, насмотревшись, не иначе фильмов про Маньчжурскую войну кинули в солдатские массы клич «Охотники — вперед!» и получили наспех сколоченные, неуправляемые отряды, вместо подготовленные подразделений. Но здесь не Маньчжурия здесь Галиция, причем пятьдесят лет спустя. Да и противник, не японцы, а лучшая, как считают многие, армия в мире.

Все попытки атаковать и оттеснить немцев, «передовыми отрядами» были отбиты. Германский десятый армейский корпус из трех дивизий, 4 танковой, 18 и 20 моторизованных успешно противостоял аж восьми русским пехотным дивизиям и пятью отдельным бригадам. На наше счастье, немцы не слишком активничали, по непонятным, но скорее всего каким то политическим мотивам. Видимо Галиция, для них была мало интересна и они надеялись решить все за столом переговоров. Но и уступать без боя территорию — они не собирались.

Так или иначе, выполняя приказ, «воющие черти» оторвались от основных сил армейского корпуса и теперь им предстояло либо идти вперед, фактически без разведки, на превосходящие силы противника либо — уходить к своим, пока окончательно не отрезали …

— Господин полковник! К плечу Громова наклонился майор Федор Русин, заместитель начальника разведки бригады, только что прибывший к замаскированной в дубраве штаб бригады.

— Слушаю, Федор Максимович.

— Немчура, везде. Обкладывают нас, потихоньку. В направлении Липска и Курагино — проводится минирование. За Липском, на высоте два-ноль-пять, явно оборудуют бронебойную позицию.

— Кто такие?

— Тридцать третий гренадерский полк. Тактический знак на технике…

— Да это мне не интересно, господин майор. Продолжайте..

— Четвертый бронетанковый полк дивизии, сосредоточен в районе Пустельники, Нивицы, тридцать шестой бронетанковый обнаружить не удалось. Артиллерийский полк — сосредоточен в Кутах.

— У вас, майор, что танковый полк это иголка в стоге сена? Куда мог пропасть целый танковый полк в сотню машин?

Русин, густо покраснел и собирался видимо что то сказать, но Громов его опередил.

— Не стоит, принимать это близко к сердцу, Федор Максимович.

— Мы ограничены в силах и средствах для ведения разведки…процедил Русин.

— Понимаю, майор, понимаю…Но, мы не можем воевать с закрытыми глазами. Вслепую. Приказываю вам, Федор Максимович, разыскать тридцать шестой полк четвертой танковой дивизии. Любой ценой …от этого зависит наша жизнь и успех всей операции.

«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги….» так по моему звучит та поговорка времен Крымской войны и Громову пришло

время почувствовать это на своей шкуре.

Как выяснилось, много позже — командир немецкого корпуса, генерал — лейтенант Зюле, не лез на рожон исключительно из-за того, что получил четкий приказ из Берлина, не ввязываться в затяжные бои, отвечать контрударами. Новый приказ пришел утром пятого июня- генералу Зюле, приписывалось несколькими сильными ударами по разбросанным корпусам российской армии, разбить их по частям и сделать русскую делегацию на переговорах в Женеве- более податливой и сговорчивой. Генералу Зюле передавался еще один армейский корпус и значительные силы ВВС, но резервы были еще на марше. Дожидаться резервов лихой генерал не стал, бросив в атаку все что было под рукой.

****

Связь с штабом корпуса и без того работавшая с помехами и перебоями — была заглушена сразу, отправить вестовых на мотоциклах, Громов посчитал занятием опасным. Решение в голове уже созрело, как только расположение бригады закрыло невидимым коконом помех.

— Уходим. Всю бригаду в ружье. Приказал Громов — Паннвицу. Оставить демонстрационный отряд майора Доронина. Пусть отступает на соединение с силами восьмой дивизии по шоссе. И главное — соблюдать режим радиомолчания.

— Так точно! Рявкнул Паннвиц и его глаза вспыхнули азартным огнем. Мол повоюем сейчас, командир.

— Движение ротными маршевыми колоннами, вперед выслать усиленные головные походные заставы с которыми поддерживать визуальную связь. Направление движения — на Оглядов, двигаться проселками.

Разбить бригаду мелкими отрядами и пустить их маршевыми ротами вдали от главных дорог, это был страшный риск, но риск оправданный.

Едва штабная колонна, трясясь на ухабах вползла под сень вековых деревьев как оставленное час назад местоположение бригады покрылось сплошным ковров взрывов шестидюймовых снарядов. На счастье Громова, германское командование находясь в жестком временном цейтноте не проверило показания радиоразведки, нанеся удар по имеющимся координатам, не уточнив местоположение бригады. Еще через пару часов, бронированный авангард панцер-дивизии Функа, налетел на линию аванпостов восьмой пехотной дивизии, генерала Перова с ходу прорвав его, сцепился с основными силами. На фланг пехоты Перова, нацелился гренадерский полк, восемнадцатой моторизованной дивизии. Ударь еще и они, вся оборона рухнула бы как гнилой забор, и немецкие танки устремились по тылам всей собранной в Галиции — армии

Немцев, сгубила страсть к порядку. Если в полевом уставе записано, интервал между движения машин — тридцать метров, то значит тридцать и не миллиметра больше или меньше. Орднунг….одним словом. Вот и входила в прорыв, дивизия Функа — постепенно, так как единственное в этих краях шоссе было узким и изрядно побитым в ходе артобстрелов и бомбежек. Истребители люфтваффе надежно прикрыли небо и опасаться налета русских штурмовиков, не стоило, но неприятности начались на земле, причем там где их никто не ждал.

Именно тридцать шестой танковый полк, ранее надежно скрытый и замаскированный, сорвался вперед по приказу генерала Зюле и должен был, используя фактор внезапности и мощную артиллерийскую поддержку, совместно с гренадерами восемнадцатой дивизии — окружить и раздавить бригаду «воющих чертей». Но артиллерийский удар, пришелся по пустому месту и генерал Зюле, выслушав рапорт разведки и пожав плечами, нацелил полк на северо-восток от Радехова, в стык седьмой и пятнадцатой дивизий русских. В конце концов. куда могла деться целая русская танковая бригада? Наверняка — отступила на соединение к основным силам, значит надо её преследовать, не теряя не секунды.