Ultima Ratio
Шрифт:
Когда отец, заявил опешившему деду, что мечтать стать моряком и ему глубоко плевать на продолжение летной династии, дед вышел из себя и заорал, что никогда не даст рекомендательного письма для поступления в Морской корпус им. Петра Великого. В качестве альтернативы он предложил отцу поступить в Военно-техническое училище ВВС, готовящих наземный персонал. На что отец нагло заявил что скорее будет крутить хвосты коровам, чем самолетам. На что дед решительно заявил, что не собирается ему помогать в откровенно глупых затеях и удалился с высоко поднятой головой.
Вадим Викторович Небогатов всегда страдал легкой формой самоуверенности, но его попытка поступить в Морской корпус, без рекомендательного письма, было сродни хамству по отношению к членами приемной комиссии и самому уважаемому военно-учебному заведению.
Но отец поступил. Причем с первого раза ошарашив своим напором и знаниями,
Отец же наслаждался, учебой на факультете корабельной электротехники и систем связи и впереди уже маячили блестящие перспективы и вожделенный офицерский кортик. Но судьба, подкинула отпрыску Небогатовых- очередной неприятный сюрприз. При пьянке после сдачи экзамена с третьего, на четвертый курс — отец и еще двое сослуживцев с его курса подрались с комендантским патрулем составленным из ненавистных юнкеров. Сапог и сухопутных крыс.
Драки между кадетами и юнкерами для Санкт-Петербурга — это традиция, но сейчас сдуру в драку ввязался какой то поддатый гражданин в партикулярном платье и косой саженью в плечах. Он хотел схватить Небогатова, но тот, увлекавшийся с юности греко-римской борьбой, вырвался и зарядил гражданину локтем в челюсть. Да так удачно зарядил, что гражданин, сделав нелепый пируэт растянулся на мостовой, потеряв сознание. Кадеты бросились бежать, но через пару часов их вызвали к руководителю факультета, где помимо командиров их учебного экипажа и факультета, уже сидел насупленный капитан первого ранга с грозным видом и жетоном военного прокурора Балтийского флота. Поверженный любитель влезать в чужие дела — оказался высокопоставленным чиновником МИД. Да не простым бумагомаракой с мизерным окладом- а нелегальным резидентом Секретного делопроизводства МИД в дружественной Финляндии. Короче одним ударом в челюсть, Вадим Небогатов, нанес тяжелый удар по нашей разведке на территории Финляндии. Разведка МИД, организация сугубо секретная и полезная, имеет вполне длинные руки и злопамятность. От уголовного дела отца спасло только два обстоятельства — во первых виноват был сам резидент, вспомнивший по пьяни, свою юнкерскую молодость и решивший вмешаться на стороне своих. Во вторых, пьяный резидент прибыл в Санкт-Петербург, не проинформировав начальство, для интимной встречи с одной дамой нетяжелого поведения. Что само по себе грубейшее нарушение должностных инструкций. Поэтому любвеобильный шпион отправился делать карьеру в афганский Кабул подальше от столичных профурсеток. А Вадим Небогатов, был отчислен с предпоследнего курса.
Для только что женившегося кадета, это было настоящей катастрофой. Жена Вадима, московская мещанка Людмила Белова с орловскими корнями, предки который, осели в Москве, еще с екатерининских времен, преуспевая в скорняцкомремесле. Но мать Жени, как и все женщины в роду Небогатовых была дама решительная и настояла, что бы Вадим прекратил хныкать и повел себя как мужчина. Попарившись в бане и отутюжив мундир кадета — Вадим явился под светлы очи командира своего учебного экипажа. Тот выслушал изгнанного кадета и помог ему устроится кондуктором-связистом в дивизион ОСНАЗ(7) занимающейся радиотехнической разведкой из военно-морской базы в Кронштадте. Это был тот максимум, который мог сделать для Вадима — его бывший командир.
Перед самыми родами, Людмила Небогатова вернулась в Москву под крыло матери, и удачно разродилась нынешнем жандармским ротмистром — Евгением Вадимовичем. А тогда маленьким орущим человечком, без погон, сапог и жандармской бляхи.
Начальство тоже преподнесло подарок отцу новорожденного, едва его жена с ребенком вернулись в Кронштадт, как ему вручили приказ о переводе. На север, в славный поселок Полярный, в бригаду дизель-электрических подводных лодок. Теперь выходя в Ледовитый океан русские подводные лодки прощупывали радиочастоты вероятных противников в холодных широтах.
Север Женя помнил плохо. Вообще не помнил, кроме одной картины, застывшей в мозгу. Засыпанные снегом сопки, мать в белой шубке с шарфом, черный залив с силуэтами кораблей и мохнатые, мрачные тучи в небе.
Женя за полтора года жизни в Полярном постоянно простужался и мать, собравшись, уехала в Москву, снова поставила вопрос ребром. Вадиму ничего не оставалось как попросить помощи у друга семьи, крестного и бывшего адъютанта фельдмаршала Рокоссовского, ныне генерал-майора в отставке, Павел Федоровича Палена. Пален, уже знавший не понаслышке о проблемах Вадима, в его положение вошел и еще через год получивший погоны мичмана Небогатов получил долгожданный перевод
Судьба сделала очередную загогулину, когда пришел приказ на новый перевод. На сей раз семью Небогатовых- ждала сахалинская военно-морская база в Корсакове и новейший корабль радиоразведки «Синоп» должный курсировать в нейтральных водах у берегов зловредных самураев. По прибытию на место в январе 1971 года Женя тут же заболел воспалением легких и терпение матери лопнуло. Мать заявила, что она не для того выходила замуж заи рожала сына, что бы до отставки мотаться по проклятым местам типа Полярного и Корсакова. Где шляпку с туфлями не оденешь а только шубу и платок, причем месяцев восемь в году. Аргументы Вадима про полуторный оклад и ускоренную выслугу лет, не возымели никакого действия, но Вадим решительно отказался обращаться за помощью родственников. В итоге семейных скандалов, отец написал рапорт на увольнение с военной службы. Семейная идиллия восстановилась и они вернулись в Москву. Мать устроилась счетоводом бухгалтерии в Текстильное товарищество Егоровых, а отец, пошел на военный завод «Сапфир», сменным мастером сборочного цеха. С солидными окладом и двумя помощниками. Вроде все было хорошо, дом- полная чаша, но Вадим, видимо так и не оправился от потери своей Мечты. Быть морским офицером …Отец Жени все чаще болел и неожиданно умер еще молодым в 1985 году …
С взрослением все чаще возникали вопросы, куда пойти учиться, но вердикт родичей был совершенно однозначным.
«Никаких погон!» Настолько предки были дисциплинированными и целеустремленными — настолько Евгений был неусидчивым и мечтательным. К тому же — вспыльчивым и своенравным. Отец — открыто называл его ленивцем-переростком и грозил отдать в кадеты «что бы всю дурь выбили», дед иногда орал на него «анархист!» и грозился лишить наследства. Но это были лишь угрозы, уж очень сильно его любили его суровые предки. Бабушка с дедом со стороны матери работали в торгпредстве России в Болгарии и имели серьезные знакомства в кругах связанных с дипломатией и внешней торговлей. С учетом того, что Евгения Вадимовича в жизни помимо плотских радостей интересовали всего три вещи — это военная история, география и иностранные языки, по остальным школьным предметам он едва перебивался с «уд» на «неуд», чем приводил отца с дедом в настоящую ярость, учитывая их любовь к физике, математике и прочим точным наукам. Эти обстоятельства привели к тому, что на семейном консилиуме по поводу будущего недоросля, Жене был поставлен ультиматум. Либо гражданская или дипломатическая служба либо на завод или в армию. Дармоеда никто на шее терпеть не будет.
Прорваться в МИД ему не удалось, не помогло даже рекомендательное письмо от самого действительного статского советника Казанцева, отставного начальника Московской губернской таможни. С треском провалив экзамены и нахамив уважаемой комиссии, Женя выкатился на улицу и отправился гулять по центру столицы, старым и тенистым московским переулкам. Пока случайно не оказался перед воротами небольшого особнячка с симпатичной вывеской «Лазаревский институт восточных языков». Сей частный институт с качественным преподавательским составом был создан еще при Николае Первом московскими армянами, для обучения своей молодежи. Но вскоре стал одним из самых известных институтов готовящих кадры для дипломатического корпуса России. Обучение было платным и весьма дорогим, более двух тысяч рублей в год, но четверть мест, числилась за государством с незапамятных времен в «для детей разночинцев, языкам восточным обучаемых за государев счет». Ну раз за государев то можно и попробовать. Тем более исходя из мутной и смутной семейной родословной, его родня была напрямую связана с Кавказом, да и годы проведенные в солнечном и теплом Баку были наверно самыми лучшими в его жизни. И решившись, Небогатов сделал шаг вперед, на встречу судьбе.
Пригодилось Жене и письмо Казанцева, как выяснилось, пару лет назад этот институт с отличием закончила внучка отставного таможенного начальника, вскоре вышедшая замуж за внука председателя приемной комиссии, совладельца «Столичной Кофейни на паях» и «Русской медной компании» — Месропа Артаковича Адамяна. Престарелый купец- миллионщик благосклонно посмотрел документы, Жени и скосив взгляд на его фамилии наморщил лоб и спросил.
— А ви, не лотчика Небогатова внук?
От неожиданности Женя привстал и что-то промямлил. Что мол да, это его дед.