Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
– Что касается технологических новшеств, пришлось бы заполнить несколько томов, чтобы все описать, особенно в отношении средств связи; но основные принципы – те же. Не изменились туннели и бесконечные мили проводов сигнализации на земле и под водой – их надежность рассчитана на двести лет. Что касается самих секторов, то в них постоянно что-то меняется, но для этого не надо сносить дома или перепланировать улицы. Города также остались на своих местах...
Они добрались до перекрестка. Тут разыгрывалась сцена между водителем старенького «шевроле» и полицейским, который выписывал штраф
– Зачем это? – спросил Борн.
– Цель занятия – выработать у курсанта определенную раскованность во время спора. В Америке люди часто и весьма громко спорят с полицейскими. У нас исконно другая традиция.
– Мне кажется, что свободный обмен мнениями между студентом и профессором не является у вас общепринятой нормой...
– Да, это так.
– Очень рад, что ты хоть с этим согласился. – Джейсон услышал отдаленный шум мотора и поднял голову. К югу от Волхова летел легкий одномоторный самолет-амфибия. – Кажется, десантный, – пробормотал он.
– Не беспокойтесь, – откликнулся Бенджамин. – Это наш... Еще одна новинка. Во-первых, здесь негде приземлиться, только на вертолетных площадках, и, во-вторых, небо контролируют радары. Если в радиусе тридцати миль окажется самолет без опознавательных знаков, об этом мгновенно станет известно на базе ВВС в Белополе. Самолет будет сбит.
На другой стороне улицы собралась толпа, наблюдавшая за спором несговорчивого водителя и разъяренного полицейского: когда водитель в сердцах стукнул кулаком по капоту машины, в толпе зааплодировали.
– Американцы иногда выглядят глуповатыми, – пробормотал молодой преподаватель.
– Да, иногда складывается такое впечатление... – усмехнулся Борн.
– Пошли, – сказал Бенджамин. – Я говорил, что ситуация в этом занятии нетипичная, но мне возразили, что главное – выработать определенный стереотип поведения.
– Ну и как же растолковать курсанту, что он может спорить с преподавателем, или внушить человеку, что он может публично подвергнуть критике члена Политбюро? Ведь это представляется здесь по меньшей мере странным поведением...
– Не надо толочь воду в ступе. Арчи.
– О'кей, юный Ленин, – сказал Джейсон. – Где твое калифорнийское спокойствие?
– Растерял на ваших отличных дорогах.
– Давай к делу. Мне надо изучить карты.
– Организуем. А также дадим текст правил внутреннего распорядка в секторах.
Они сидели в конференц-зале штаба; большой квадратный стол был завален картами «новгородского» комплекса. Увиденное плохо укладывалось в голове Борна: даже после четырех часов внимательного изучения карт он время от времени удивленно покачивал головой. Расположенные вдоль Волхова секторы для подготовки агентов были устроены более сложно и занимали большую территорию, чем ему казалось раньше. Мимолетное упоминание Бенджамина о «целых городах» не было преувеличением. Уменьшенные копии поселков и городов – от Средиземноморья до Атлантики и от Балтики до Ботнического залива – все это было представлено на картах вдобавок к площадям, которые занимал американский лагерь. И все это помещалось на площади в тридцать миль по берегам реки и на три-пять миль в глубину.
– Египет, Израиль, Италия, – перечислял Джейсон, обходя вокруг стола и рассматривая карты. – Греция, Португалия, Испания, Франция, Соединенное Королевство... – Он дошел до угла, но Бенджамин перебил его, устало откинувшись на спинку стула:
– Германия, Нидерланды и скандинавские страны. В большинстве секторов сделаны мини-варианты двух разных стран – обычно таких, у которых общие границы, сходство культур, а иногда просто из экономии места. Здесь девять секторов, в которых представлены те страны, которые важны для нас по стратегическим соображениям.
– Значит, следующий туннель ведет в «Великобританию»?
– Да. А потом туннели «Франции», «Испании» и «Португалии»; затем переходим на другую сторону Средиземного моря и попадаем в «Египет» и «Израиль»...
– Ясно, – не дал ему договорить Джейсон. – Вы передали на КПП приказ пропускать людей с документами, похищенными Карлосом?
– Нет.
– Какого черта? – воскликнул Борн.
– Это уже сделал Крупкин.
– Как максимально быстро можно попасть в другой сектор, если это понадобится?
– А вы готовы подчиняться правилам поведения в секторах?
– Готов. Карты мне больше ничего не скажут...
– О'кей. – Бенджамин достал из кармана маленький черный предмет размером с кредитную карточку, но несколько толще. Он бросил его Джейсону: Борн поймал его на лету и принялся рассматривать. – Это ваш пропуск. Если его теряют или просто забывают где-нибудь, об этом необходимо сразу же доложить.
– Как он работает?
– Все компьютеризовано и закодировано. На всех КПП есть специальное устройство, пройти которое можно только благодаря этому пропуску. Причем отмечается, что вы получили разрешение от вышестоящего начальства.
– Весьма неплохо для отсталых марксистов.
– Такие игрушки применяются во всех гостиницах Лос-Анджелеса уже года четыре... Теперь дальше...
– Вы о «правилах поведения»?
– Крупкин называет это мерами предосторожности – как для нас, так и для вас. Мне кажется, он не надеется, что вы останетесь в живых. И если это так, вы исчезнете бесследно.
– Не очень приятно, но реалистично.
– Он вам симпатизирует, Борн... то есть Арчи.
– Продолжайте...
– Для начальства вы – сотрудник Управления генерального инспектора в Москве, американец, который должен проверить, возможна ли утечка информации на Запад из «Новгорода». Вам должны предоставить все, включая оружие, не вступая с вами в контакт. Я буду вашим связным.
– Весьма признателен.
– Не торопитесь благодарить, – сказал Бенджамин. – Я буду вашей тенью.
– Мне это не подходит.
– Это обязательное условие.
– Но мне это не подходит.
– Почему же?
– Потому что это меня свяжет... И, кроме того, если мне суждено выбраться отсюда, я хочу, чтобы мать некоего Бенджамина нашла его в Москве живым и здоровым.
Взгляд молодого русского выражал внутреннюю боль.
– Думаете, что вы в силах помочь нам?
– Я в этом уверен... Но и ты должен помочь мне. Прими мои условия, Бенджамин...