Ультиматум губернатору Петербурга
Шрифт:
— Все, девочка, я еду. Буду минут через сорок. Держись.
— Миша…
Женщина говорила напряженно и испуганно. Высококачественная запись хорошо передала оттенки голоса. В трубке пошли гудки отбоя. Затем Спиридонов услышал голос своего начальника, полковника Костина:
— Витя, как вы там?
— Ждем-с…
— Ага, — начальник службы БТ говорил внешне очень спокойно, но Спиридонов знал, что на Литейном, 4 сейчас царит не меньшее, чем здесь, напряжение. Интуиция подсказывала — финал операции недалек. — Ага… проинструктируй еще раз людей, Виктор Михалыч. Напомни, что лучше взять Воробья живым, но если…
— Понял. Постараемся живым, — ответил подполковник.
— Второе: недалеко от вас, на Карпинского, дом десять, в засаде сидят шестеро «градовцев»… ну, ты в курсе… Они поступают в твое распоряжение, перспектив у тебя больше, а Воробьев опасен.
— Понял, спасибо. Сам хотел просить помощи.
— Дали бы больше, — сказал Костин, — но некого. Ты сейчас пошли за ними машину и пару толковых ребят на смену. Пароль «Прорыв теплотрассы в Мечникова», отзыв «Не наш район».
— Понял. «Аварийка» у дома десять по Карпинского. Пароль «Прорыв теплотрассы в Мечникова», отзыв: «Не наш район». Я пошлю Кутина и Коблянского. Что скажешь?
— Лады, согласен, — Костин сразу одобрил выбор своего зама. — Действуй, Виктор Михалыч. Я постоянно на связи. Удачи.
— Удачи.
Через минуту двадцать четвертая «волга» с Кутиным и Коблянским рванула на замену бойцам «Града». Езды до Карпинского всего-то минут пять. Офицеры службы БТ были очень недовольны переменой задания. В любой момент на территории больницы мог появиться террорист, которого силами ФСБ и МВД города активно разыскивают уже несколько суток… А их направили протирать штаны в бесперспективную засаду! Не судьба.
— Я — диспетчер, — сказал в микрофон подполковник Спиридонов, — Информация для всех. Птичка может прилететь с минуты на минуту. По самым свежим данным, он изменил внешность. Напоминаю: он имеет профессиональную подготовку разведчика-диверсанта, боевой опыт. Исключительно опасен! В случае невозможности захвата мы имеем право вести огонь на поражение… но лучше живым, ребята.
Последние слова подполковник произнес совсем неслужебным голосом. В операции были задействованы опытные и проверенные в деле люди, растолковывать азбучные истины им не нужно… перед глазами Спиридонова стояло мертвое лицо Славки Ряскова. После короткой паузы он продолжил:
— Через несколько минут к нам прибудет подкрепление: шестеро «градовцев». В связи с этим проведем следующую передислокацию…
Капитан Коблянский трижды стукнул костяшками пальцев по стальному борту фургона с надписью «Аварийная». Изнутри не донеслось ни звука, но Коблянский знал, что его услышали.
— Прорыв теплотрассы в Мечникова, — негромко сказал он. Скрытые наружные микрофоны отчетливо донесли его голос до шести офицеров «Града» внутри бронированной, звукоизолированной коробки. Дверь приоткрылась, кто-то невидимый из темноты буркнул:
— Не наш район. Заходите шустро… сменщики. Коблянский и Кутин быстро влезли внутрь. Стальная дверь бесшумно закрылась, скользнул в паз язык задвижки. Вспыхнул свет. Восемь крупных мужиков почти полностью заполнили свободное пространство фургона. Его и так-то было немного. Внутри изготовленного по спецзаказу на Кировском заводе кузова находился туалет, кресла, столик и масса аппаратуры. На двух пультах располагались системы визуального, акустического и телевизионного
В тесном объеме было очень душно, кондиционер давно барахлил, и толку от него не было вовсе, а люки в потолке и днище офицеры «Града» раскрывали редко. Опасались демаскировки. Двенадцатичасовое дежурство в этой душегубке, как они называли фургон между собой, становилось подчас тяжелым испытанием. Особенно летом. Особенно в бронежилетах. Особенно в напряжении перед схваткой. Уже полгода начальство обещало найти деньги на ремонт кондиционера…
Спустя две минуты после проведения короткого инструктажа офицеры «Града» покинули душегубку. Через микрофоны внешней акустики Коблянский и Кутин услышали, как заурчал двигатель «волги». Два черно-белых монитора показывали с двух разных точек дом. Мигал зеленым огоньком датчик сторожа. Офицеры приготовились к рутинному ожиданию. Было очевидно, что Терминатор в засаду не пойдет.
Он спустился в темноту подвала первым. Только сейчас сообразил, что не взял фонарь. Хрен с ним, обойдусь. Все точки, которые они с Козулей-покойничком наметили для акций, он обошел лично. Некоторые отклонил. Часть оставалась под вопросом. Впрочем, теперь уже не важно. Терминатор встал у бетонной перегородки и ждал, когда глаза немного привыкнут к темноте.
Капитан Коблянский откинулся в не особо удобном кресле и посмотрел на капитана Кутина. Тот пожал плечами: непруха, брат. Будем торчать здесь. А ребята в это время возьмут Воробьева. Непруха.
Птица ковырялся в висячем замке на подвальной двери куском ржавой проволоки. Он нашел единственный подъезд во всем доме, где на двери был замок. Поиск чего-либо пригодного для открывания замка и сама возня с примитивным механизмом заняли две минуты. Грохнула над головой дверь подъезда, кто-то вошел, зазвенел ключами. Один из тех, подумал Птица, кого Дуче приговорил. Человек поднялся на второй этаж… Судя по шагам — немолодой, грузный… Вошел в квартиру.
Птица шагнул в подвал, дверь паскудно заскрипела. Этот звук отчетливо услышали и Терминатор в тридцати шести метрах от Птицы, и два офицера ФСБ в двадцати. Бойцы «Града» установили в подвале два мощных прожектора и высокочувствительный микрофон около тротиловой ямы. Микрофон отчетливо передал поскрипывание песка под ногами Алексея Воробьева.
Терминатор замер и спрятался за серой бетонной перегородкой. На ней был нарисован Христос в терновом венце. Он вводил шприц в вену на левой руке. В темноте рисунок был неразличим.
Офицеры ФСБ в железной коробке фургона насторожились. Человек в подвале сделал несколько осторожных шагов и остановился. Микрофон доносил только слабое бормотание воды в трубах.
Птица стоял в нескольких метрах от давно обезвреженной мины. Ветерок влетал в разбитое окно на уровне земли, холодил лицо. Сразу у входа в крайний подъезд, сказал Финт. Крайних подъездов два — этот и противоположный… Будем искать. Будем искать, как говорил Семен Семеныч Горбунков. Господи, что за чушь лезет в голову? В углу, сказал Финт. Слева. Птица повернулся.