Улыбайлики. Жизнеутверждающая книга прожженого циника
Шрифт:
– Вот она! Держи, держи! Вот она! Вот она! Ай-яй-яй! Держи!
Он хотел ее укусить. Девочка открыла глаза, увидела медведей и бросилась к окну. Окно было открыто, она выскочила в окно и убежала. И медведи не догнали ее…»
Но это в сказке!
Что же касается реальности, то медведи ни о чем моего приятеля не спрашивали – возможно, потому что были финскими и не знали русского языка.
Они просто сели вокруг дерева в кружок и стали терпеливо чего-то ждать.
Через два часа приятель понял, что они ждут лично его, и попытался
На мордах медведей появилась ироничная улыбка, а самый большой медведь, который ранее сидел на дереве, плотоядно облизнулся и сдержанно срыгнул.
Наступил вечер, но приятель все так же сидел на дереве, а медведи все так же были внизу.
Поскольку приятель не взял с собой еды, а медведи ничего ему не предлагали, видимо считая едой именно его, то, не в силах побороть голод, приятель стал хватать ягоды с дерева и пригоршнями совать их в рот.
Как он потом рассказал, ягоды голод не утолили, но что касается потенции!..
В общем, минут через сорок у приятеля глаза полезли на лоб, и он рухнул на землю, сопровождая падение страшным, еще более страшным воем, чем у медведей, и так испугал их, что они в ужасе разбежались.
Далее, с этим же эрекционным криком самца, приятель побежал сквозь чащу к гостинице – точно как Машенька из сказки.
Он вбежал в фойе и стал требовать доктора, чтобы убрать эту чертову эрекцию. Но оказалось, что она убирается сама, но за несколько часов смирного лежания в кровати.
Однако, как только пропорции некоторых его членов приблизительно восстановились, он вдруг позеленел и потерял сознание – у него началось сильнейшее отравление.
Далее, этот приятель лежал больнице в беспамятстве и бредил под капельницей.
И в этом бреду к нему вдруг явилась его школьная учительница и, погрозив пальчиком, напомнила о его школьных прогулах и двойках по ботанике. Учительница также напомнила, что клюква растет на кустах, а не на деревьях – так что на деревьях он наелся совсем других ягод. И возможно, добавила во сне учительница, финские медведи не хотели его съесть, а, напротив, хотели спасти.
Приятель выжил, но каждый день пребывания в больнице стоил кошмарные деньги, поэтому он отпросился в гостиницу, но просидел всю оставшуюся неделю поездки в прекрасном гостиничном туалете, где любовался лучшими сортами финского кафеля и изумительной сантехникой новейшего дизайна.
А чтобы ему было повеселей, в его изможденное тело периодически возвращались сильнейшие приступы той самой лесной эрекции, которая длилась часами и в данном случае была совсем к месту.
В общем, мой приятель много где побывал, но никогда не был в Израиле, о чем говорил с сожалением.
Однако я втайне этому радовался, потому что и там он обязательно попал бы в какую-то кошмарную историю.
Я просто уверен, что его взяли бы в заложники, либо из-за каких-то его действий произошла бы эскалация ближневосточного конфликта. Либо он бы нарушил «шабат», потому что привык забивать гвозди или производить другую имитацию домашнего ремонта именно в субботу.
Поэтому, если бы его действительно захотели взять в заложники палестинцы, то евреи им бы за это еще и доплатили.
Однако, в отличие от моего приятеля, лично я в Израиле побывал, и об этом первом визите мне есть что вспомнить, что я и делаю.
Знакомство с Иоси
Однажды посольство Израиля решило организовать туда журналистскую поездку, и я туда записался.
Я записался, потому что мечтал, как выйду на набережную Тель-Авива, сброшу ненавистную теплую куртку и рухну в теплые еврейские воды.
Однако я, как и все мои коллеги-журналисты, не обратил внимание на то, что всех перед поездкой вызвали в посольство Израиля на собеседование, причем почему-то в восемь утра.
Мы, а нас было человек двенадцать, зашли в посольскую комнату и сели на металлические стулья.
Через минуту из другой двери вышла посольская дама, которая сказала, что инструктаж проведет назначенный нам куратор по имени Иоси.
Мы переглянулись, не понимая, зачем нам нужен куратор, если мы уже умеем плавать.
И вот в гробовой тишине в комнате появился Иоси – огромный детина с могучими руками и мрачным взглядом.
Он посмотрел на нас, и мне показалось, что я палестинский террорист и что моя жизнь близится к завершению.
Кстати, это ощущение было недалеким от правды, но не потому что я был палестинским террористом, а потому что, как потом выяснилось, Иоси был парень из «Шабака» – службы внутренней безопасности Израиля, и во время войны давил палестинцев голыми руками как зайцев.
Как рассказала потом, уже в Израиле, одна дама из той же организации, палестинцы не любили Иоси потому, что у него была своя тактика борьбы, не утвержденная генштабом.
Тактика была в том, что если он ловил подозреваемых в терроризме с пистолетом, то «засовывал им пистолет… ну, сами знаете куда», пояснила дама. А если взрывчатку, то «со взрывчаткой было сложнее, она бывала больших размеров… но он все равно засовывал, только они жалобно кричали».
При этом Иоси обязательно звонил палестинцам перед операцией по телефону и сообщал, что их ждет. Они с проклятиями топтали телефоны и начинали немедленно прятать не предназначенные для Иосиной процедуры предметы.
Но Иоси приходил, извлекал предметы из тайников и вскоре окрестности оглашались теми самыми жалобными палестинскими криками.
Замечу, что это были не все таланты нашего нового куратора, о других мы узнали позже.
Но сейчас он стоял перед нами, расставив ноги, как наш новый хозяин.
– А почему нас вызвали в восемь утра, я спать хочу, – пискнул кто-то из угла.
Далее последовала сцена, которую описал Н.В. Гоголь.
Как мы помним, один из его малосимпатичных героев произнес: «Поднимите мне веки!..»