Улыбка ангела
Шрифт:
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
— Ну, кто из вас возьмет на себя ответственность зажигать на конюшне?
Услышав голос Эймона, Колин выглянула из окна кухни, где во дворе он давал последние инструкции новым работникам, которых недавно нанял. Как всегда, его джинсы были без единого пятнышка, но, как и многие дорогие рубашки, которые он надевал для работы, потеряли свой первоначальный вид. Казалось, этот факт его совсем не заботит. В отличие от заботы о ферме, которая благодаря его энтузиазму преображалась на глазах. Дела понемногу улучшались, все дальше отодвигая нависшую угрозу банкротства.
Это дарило ей смутную надежду, что чем больше труда Эймон вложит в восстановление фермы, тем меньше ему захочется ее покинуть. Она со вздохом повернулась к своей подруге Бекки. Та приехала навестить ее с континента, где было больше престижных барьерных скачек, в которых она принимала участие на своих скакунах. Бекки жаждала услышать, что изменилось с тех пор, как она уехала.
— Это сын Деклана, — ответила Колин на вопрос, который прозвучал секундой ранее.
— Шутишь? Эймон Мерфи? Он же в Штатах.
— Он приехал сюда семь недель назад.
— И по-прежнему не женат?
— Нет.
— Все равно, наверное, у него уже кто-то есть, — рассуждала Бекки вслух. — Но почему бы не попробовать?
На секунду Колин возненавидела свою подругу. Бекки была профессиональной спортсменкой, и ее фигура служила источником зависти многих женщин, в то время как ее собственная фигура никак не желала принимать вид, который она имела до рождения Эвелин. Хотя и тогда она была далека от совершенства, но все же лучше, чем сейчас.
— Держись от него подальше.
Нисколько не расстроенная, Бекки рассмеялась.
— Я просто хотела тебя позлить. Твое «нет» было весьма красноречивым. Ну, рассказывай.
— Нечего рассказывать.
Что было откровеннейшей ложью. Но как выразить словами то, что она испытывает? Временами ей казалось, что ее жизнь стала напоминать американские горки, когда за одной вертикально вверх уходящей вершиной следует отвесное падение вниз, от которого ее сердце сжималось от страха, что, как и любой аттракцион, этот отрезок жизни скоро закончится и от счастья, которое сейчас ее переполняет, ничего не останется.
— Ну, подруга, кажется, это серьезнее, чем я предполагала.
— Вообще-то, ты права, но с выводами пока повремени. Не все так очевидно, как может показаться на первый взгляд.
— Как скажешь. — Бекки пожала плечами.
— Ну, а как твои дела?
— Неплохо. Ну, что еще интересного в нашей деревне?..
— Кажется, наши лошади поднимутся в цене.
Колин приподняла голову с подушки софы, на которой она отдыхала. В ее глазах светился энтузиазм.
— Это, несомненно, нам поможет. У Бекки есть одна наша кобылка, которая показывает неплохие результаты. Если так пойдет дальше, то скоро о нас все узнают. Лишняя реклама нам не повредит.
Эймон кивнул, продолжая гладить ее лодыжки, которые лежали на его коленях.
— Конечно, реклама не будет лишней.
Даже сквозь джинсы Колин ощущала тепло его рук. Несмотря на ее согласие, которое Эймон вырвал у нее запрещенным способом, физической близости между ними еще не было. Она уже забыла, с каким упорством она сопротивлялась его предложению. Теперь она испытывала досаду, что пройдет еще немало времени прежде, чем ей удастся сбросить вес и почувствовать себя женщиной, чье тело сможет желать мужчина, тем более такой знаток женщин, каким, несомненно, является Эймон. Она ограничила себе в еде, но сесть на диету под его внимательным присмотром не представлялось возможным. Она даже немного злилась на него из страха, что время, отпущенное ей на счастье, стремительно тает, а она ничего не может изменить.
Нет, она еще не готова остаться одна! Она только-только начала познавать всю прелесть находиться рядом с любимым человеком, видеть его обращенную на себя улыбку, слышать его смех, наслаждаться его поцелуями, горя нетерпением познать обещанное удовольствие.
Она села, прислонившись к его плечу, и принялась играть с его волосами.
— Кажется, дела налаживаются. Большая часть документов на продажу уже подготовлена, остались кое-какие мелочи, покупатель уже есть. Совсем скоро наши дела пойдут совсем неплохо. Может, тогда ты наконец перестанешь вкладывать свои деньги, — пожурила она его. — Должна же ферма снова стать самоокупаемой, иначе зачем она нужна? Ты и так помог больше, чем я надеялась.
— И намерен помочь еще.
— Все равно, это будет неправильно.
— Почему? Лично я не считаю неправильным вкладывать деньги в то, что принадлежит мне. Будь ты на моем месте, ты бы поступила так же.
— Может быть, — уступила Колин. Все-таки она привыкла считать ферму почти своей, своим первым ребенком, если угодно. Деклан готовил ее к тому, что когда-нибудь она станет полноправной владелицей, несмотря на то что ей принадлежит только половина лошадей конюшни.
— На самом деле причина, по которой ты не хочешь, чтобы я продолжал вкладывать свои деньги, совершенно иная, — заявил Эймон. — Ты решила подстраховаться, опасаясь, что, если у нас ничего не выйдет, тогда ты ничем не будешь мне обязана, кроме дельного совета.
— Ну и что, если так?
— Если рассматривать этот вопрос с деловой точки зрения, это разумное и верное решение, которое делает тебе честь как женщине практичной и неглупой. Только почему ты так не веришь в то, почему наш союз может сработать, это остается выше моего понимания.
— Ты забыл, какой год мне пришлось пережить? По-моему, причин, чтобы проявлять такую осторожность, у меня больше чем достаточно. Начнется все с деловых отношений, а чем закончится, бог его знает.
— Значит, ты настаиваешь на том, что нашим отношениям обязательно должен настать конец?
Колин выпрямилась.
— Я все еще боюсь, что настанет день, и ты захочешь, видеть над своей головой не небо Ирландии, а нью-йоркское.
— Ну, положим, в городе небоскребов небо увидеть затруднительно.
— Ты ведь понял меня, правда? Ведь у тебя там другая жизнь. Если вдруг станет скучно, в огромном городе всегда больше возможностей, чтобы развлечься, сходить куда-нибудь. А что здесь? — Она пожала плечами. — Сменить одно пастбище на другое и починить другую ограду?
— Если бы ты знала, как я живу в Нью-Йорке, ты бы так не говорила, — усмехнувшись, сказал Эймон.