Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него
Шрифт:
Аргентина дольше, чем все другие страны субконтинента, оставалась нейтральной. Лишь в конце марта 1945 года, когда фактически исход войны был давно решен, прозвучало объявление войны Берлину и Токио. Благосклонное до этого отношение к державам «оси» проистекало главным образом из жесткой конкуренции с США, поскольку обе страны столкнулись друг с другом на мировом рынке как экспортеры сельскохозяйственной продукции.
Из противоречий прибыль извлекала гитлеровская Германия. Она стала заказывать аргентинскую аграрную продукцию, отдавая за нее машины и полуфабрикаты, материалы, в которых остро нуждалась молодая индустрия на Рио-да-ла-Плата. Торговля осуществлялась на безвалютной основе и была поэтому предпочтительной для обеих стран, бедных валютой. Президенты Аргентины, все без исключения генералы, предоставляли в это время нацистам и их южноамериканским последователям большие возможности, как, например, в области пропаганды. В середине 1942 года по поручению нацистов в Буэнос-Айресе работало шесть больших радиостанций и десять поменьше в других регионах страны. Деятельность SIS в Аргентине могла
После начала войны аргентино-немецкая торговля осуществлялась уже в скромных размерах, обходным путем через Испанию. Поэтому джи-менов в особенности интересовали суда, шедшие с Иберийского полуострова, и, конечно, причастные к поставкам фирмы. В отдельных случаях немецкие товары из Аргентины отправлялись на предприятия в другие южноамериканские государства в качестве компенсации за стратегическое сырье. ФБР удавалось не раз задерживать и конфисковывать такие поставки.
С 1941 года Испания и Аргентина стали «королевским путем» немецких агентов в Латинской Америке. Западные тайные полиции держали этот маршрут одно время под неусыпным контролем. Так, британская разведка постоянно находилась в испанских гаванях, ФБР — в Буэнос-Айресе. Сотрудники обеих организаций пытались изъять у немецких курьеров материал. Поскольку в охраняемые национальной полицией гавани они редко могли прибыть поездом, они отправлялись как пассажиры тех же океанских лайнеров, на которых нацистские эмиссары следовали к месту их цели. Британцы и американцы в таких случаях большей частью работали совместно, на основе достигнутой договоренности, и обменивались информацией о прибытии немецких агентов по ту или другую сторону Атлантики. И многие попытки перевербовать некоторых немецких курьеров оказывались успешными. Эти хорошо оплачиваемые двойные агенты поставляли затем в
Германию дезинформирующий материал. ФБР сообщало позже, что удалось использовать более чем 4500 страниц с информацией немецких шпионов.
Большой улов удался летом 1941 года. Тридцать шесть нацистских шпионов, производящих разведку в военных учреждениях страны, и ряд их аргентинских пособников оказались под арестом. Благодаря таким инцидентам пакт Аргентины с гитлеровской Германией оказался под угрозой. С помощью своих двойных агентов ФБР получало информацию о круге немецкой агентуры. В целом за годы войны в Латинской Америке удалось выявить и арестовать (в основном при помощи местной полиции) 389 шпионов, 30 диверсантов, и разоблачить около трех десятков агентов стран «оси», работавших под дипломатическим прикрытием.
«Всегда есть такие сферы работы, — писал Джон Эдгар Гувер в 1956 году, имея в виду и Службу специальных расследований, — раскрыть которые невозможно по причинам безопасности, из чувства приличия и по тактическим причинам».
Саботаж
В целом с января 1940 по май 1945 Бюро расследовало 19 299 предполагаемых случаев саботажа. 2282 случая были признаны актами саботажа.
Иначе говоря, с 1936 года и по настоящее время одним из основных направлений работы ФБР стала контрразведка. Представляется целесообразным временно отступить от хронологического принципа изложения и чуть подробнее рассказать об этом направлении работы Бюро, а затем еще подробнее — о противостоянии в послевоенные годы шпионской работе и враждебных, и дружественных стран.
КОНТРРАЗВЕДКА
Одной из важнейших задач ФБР как главной контрразведывательной службы США была борьба с «красными шпионами». До середины 20-х годов XX века работа в этом направлении практически не велась — прежде всего потому, что таких шпионов в США не было. Америка не относилась к приоритетным направлениям работы первых агентов Особого отдела ЧК. А те агенты Коминтерна, легальные и нелегальные, шпионами как таковыми могут быть названы только условно, и борьба с ними велась в рамках общей деятельности Бюро по противостоянию КП США. Положение начало изменяться, когда встал вопрос о военно-технической разведке, прежде всего для нужд модернизируемой РККА. Уже с конца 20-х, и до характерного (знакового для множества советских разведчиков) 38-го года, в США работал агент под кличкой Чарли, который успешно передавал в Союз информацию о новейших американских военно-технических разработках. Например, о конструкции спасательного аппарата для эвакуации моряков с тонущих подлодок, о новинках танкостроения, о прицелах для бомбометания и т. д. С начала 30-х в США работал блестящий советский разведчик Л. Эйнгорн. От него была получена информация об авиационных заводах, где строили самолеты конструкции русского эмигранта Сикорского, а также об американском моторостроении (в частности, о новинках фирмы «Паккард») и химической промышленности. При этом он совмещал функции военно-промышленного и политического шпиона. С его несомненной подачи в Компартии США был создан так называемый конспиративный аппарат, который организовал через первичные ячейки КП на предприятиях систематический
Объединенными усилиями советской разведки и «конспиративного аппарата» в последние предвоенные годы в США было получено более 450 информационных документов — а это 30 тысяч листов описаний и технической документации, почти тысяча чертежей и даже 163 образца (их обычно вывозили через Канаду). Меры, предпринимаемые ФБР, были, очевидно, недостаточны — точно так же, как в борьбе с немецкой агентурой. Тем более, что ведению контрразведывательной работы препятствовала нечеткая правовая база и, в известной степени, политические предрассудки. Лично Гуверу, пожалуй, никогда не были симпатичны контакты с «большевистской Россией», которые организовала большая и все увеличивающаяся группа бизнесменов, но перейти к решительным действиям в тот период он не мог. Например, еще со середины 20-х годов велась разработка А. Хаммера и еще нескольких крупных бизнесменов, но это так ничем и не завершилось. Советские представительства располагались в самом центре Манхэтгэна. Под крышей «Амторга», «Уорлд туристе» и еще более экзотических компаний работали десятки агентов [40] .
40
Л.Р. Квасников, очень успешный советский разведчик, работал в США под «крышей» организации «Международная книга». Гуманитарный профиль «крыши» не помешал ему собрать и передать в СССР данные, использованные для создания первых советских радиолокаторов.
Резкий перелом в контрразведывательной работе против СССР, а затем и всех стран «за железным занавесом» произошел только после Второй мировой войны, прежде всего потому, что произошла драматическая утечка сведений по «Ман-хэттэнскому проекту», за секретность и безопасность которого ФБР отвечала непосредственно. О «деле Розенбергов» мы в последующем разделе рассказываем подробно, а в целом период с 1946—1947-го по 1990-е годы в США — сплошной ряд контрразведывательных операций, прежде всего против «Восточного блока», проходивших, надо признать, с переменным успехом.
На первом этапе контрразведка оставалась «пассивной» [41] — то есть отслеживались связи легальных советских представителей, работников посольств и миссии СССР при ООН. В 1951 году на сборе информации о ВМФ США был пойман второй секретарь советской делегации при ООН А.П. Ковалев; он был выслан из страны. Через пару лет «персоной нон грата» стал помощник военно-морского атташе И.А. Амосов. В 1955 году был выявлен чрезмерный интерес сотрудника миссии при ООН Б. Гладкова к достижениям в области турбиностроения, и в следующем году Госдепартамент принял решение о нежелательности его пребывания в стране. В следующем году выслали еще одного «ООНовца» — переводчика В. Петрова, задержанного при попытке получить чертежи нового самолета.
41
Хотя проводились и «активные» акции — например, под руководством специального агента майора Гурнела была раскрыта активная резидентура, работавшая под «крышей» журнала «Амеразия». Многолетняя работа «журналистов» привела к установлению столь прочных связей с Госдепом, что при обыске были обнаружены не только многочисленные копии секретных документов, но и проекты документов, еще только подлежащие утверждению.
Аппарат советских дипломатов в США рос быстрыми темпами, уже в те годы заметно превышая численность американских дипломатических представителей в Москве. ФБР установило постоянную слежку за сотрудниками дипломатических представительств и круглосуточную прослушку всех телефонов советских миссий и учреждений. Но этих мер («зеркальных» тем, которые намного раньше были введены в СССР) оказывалось недостаточно. Как признавали сами ФБРовцы, советские агенты отличались высокой профессиональной подготовкой — что, конечно же, неудивительно: они опирались на опыт борьбы с мощнейшей контрразведкой предшествующего периода, с гестапо. Тогда стали разрабатываться и проводиться целые специальные операции. Об одной такой, рутинной, чуть подробнее. Заметим только, что изложенная в начале «история» вербовки настолько неубедительна, что в способе ее подачи отчетливо просматривается типичный эф-бэ-эровский метод выгораживания свидетелей, которые пошли на сотрудничество — даже если при этом надо погрешить против истины.
…Летом 1954 года советский офицер военно-воздушных сил пригласил полковника армии Соединенных Штатов, которого он знал по официальным контактам, позавтракать с ним в его квартире в Восточном Берлине. Советский офицер знал, что американец планировал вскорости выйти в отставку, и предупредил, что хочет переговорить с ним с глазу на глаз. В августе, в соответствии с договоренностью, мужчины встретились неподалеку от Могилы Неизвестного Солдата в Восточном Берлине. Моросил дождь. Полковник сел в автомобиль советского офицера, и они проехали несколько кварталов к дому. Американец сказал советскому партнеру, что проинструктировал своего водителя подъехать на площадку перед Могилой Неизвестного Солдата через час с четвертью. Советский офицер ответил, что разговор не будет слишком длинен, и водителю не придется долго ждать.