Улыбка химеры

Степанова Татьяна Юрьевна

— Зачем она приехала? — спросил Колосов, смотря на Эгле.

Биндюжный молчал.

— Зачем она приехала? — Никита повысил голос, он обращался теперь к Салютову. — Вы знаете, зачем?

Но и Салютов молчал.

— А Газаров здесь? — спросил его Колосов.

— Нет, — за шефа ответил Китаев. Хрипло откашлялся, выступил вперед. — Здесь никого не было, кроме нашего персонала. Ни одного посетителя.

— Я водилу, что ее привез, первым делом допросил, — шепнул Биндюжный. — От страха еле говорит, клянется, что чуть-чуть в него не попали. Показывает —

вроде «БМВ» это был. Вроде свернул с шоссе за ними, он его заметил на аллее — в этой-то метели. Говорит, Таураге остановила его на Мытной, голосовала там. Значит, ехала сюда из дома. Он везти поначалу за город не хотел — далеко. Но она настаивала, наконец сторговались. А здесь, возле подъезда, она вышла, стала расплачиваться, и тут вдруг эта машина с аллеи — развернулась на полном ходу, и оттуда выстрелы. Водитель такси не видел, кто стрелял, сказал, что у него сразу в глазах потемнело со страху... Гаишникам я уже о приметах машины сообщил, но...

— Значит, таксист не видел того, кто был за рулем? — уточнил Колосов. — Хотя бы примерно — один там был шофер или с пассажиром?

— Нет, я его и так и эдак крутил, говорит, не видел ничего.

— Может, пленку посмотрите? — спросил Китаев. — Пленку из нашей камеры над подъездом?

— Пленку? — Никита посмотрел не на шефа безопасности, предложившего эту умную идею, а на Салютова — тот, казалось, ничего не слышал, смотрел только на бездыханное тело, распростертое на столе. — Валерий Викторович, будьте добры, пройдемте с нами в диспетчерскую, посмотрим пленку.

— Идите, я сейчас, — тихо ответил Салютов.

Однако в диспетчерскую он так и не пришел. Китаев достал пленку, включил монитор. На экране зарябило, затем пошли кадры. Видимость была дрянь — глазок камеры залепило снегом. Но все же кое-что разобрать было можно.

— Вот, вот такси подъезжает, — Китаев, напряженно следивший за экраном, вдруг ткнул в монитор пальцем, — Эгле здесь в кадр не попала, дверца открытая мешает... А это наши электрики, они панно ремонтировали. Вот... вот та машина... разворачивается, тормозит и...

Это был темный «БМВ» — без всякого сомнения.

— Ну-ка, крупнее кадр можно дать? — попросил Никита.

Китаев защелкал «мышью», давая более крупные планы. Да, это был темный «БМВ», судя по модели, не новый, выпуска примерно начала девяностых.

— Черт, — Китаев нахмурился, — черт возьми...

— Раньше этой машины вы здесь не видели, Глеб Арнольдович? — спросил Никита.

— На «БМВ» многие наши клиенты ездят... У сына Валерия Викторовича был как раз «БМВ», он на нем и разбился...

— Тот разбился, а этот? Этот автомобиль вам знаком? — Колосов сам защелкал «мышью», максимально укрупнил кадр: часть багажника, заднее колесо и... последняя цифра номера "3".

— Я могу, конечно, ошибаться, — Китаев тревожно глянул на Колосова и побледнел, — но темно-синий «БМВ» 94-го года, номер ВЩ-63 — это машина нашей Басманюк. Она в прошлом году ее приобрела.

Никита нажал стоп-кадр.

— Ну-ка, пригласите ее сюда, — попросил он.

— Ее до сих пор нет. Она почему-то не вышла сегодня. — Китаев не отрываясь смотрел на монитор. — Я думал сначала — опаздывает, хотел звонить. Потом не до звонков стало.

— Номер ее сотового на память знаете?

Китаев полез за органайзером, продиктовал номер. Никита набрал. «Абонент недоступен или временно не отвечает».

— Где же она? — тихо спросил Китаев. — Если это действительно ее машина, где же она сама?!

Биндюжный, молчаливый как тень, не проронивший слова за весь разговор, начал снова названивать в ГИБДД — передавать уточненную ориентировку по машине, объявленной в розыск.

— Во сколько она с допроса ушла? — улучив момент, шепнул он Колосову.

— Где-то в начале первого. Она сказала — утром ей звонил Салютов, просил выйти на работу, она собиралась. Сказала, что с утра из-за мороза машина у нее не завелась.

— Дурдом. — Биндюжный вытер со лба капельки пота. — Что ж такое робится, а? Они ж еще даже толком открыться сегодня не успели...

— Надо машину искать, — сказал Колосов, — и эту дамочку.

— Ты думаешь, если она жива, она — «крот»?

— Ничего я не думаю! — Никита чувствовал, что еще секунда, и он сорвется Они так чудовищно прокололись! Преступно! А ведь Обухов предупреждал его...

На мониторе пульсировала серая мутная снежная мгла.

Глава 27

МИЗАНСЦЕНА В КОРИДОРЕ РОЗЫСКА

О смерти Эгле Катя узнала в тот же вечер, в пять часов. Тщетно пыталась дозвониться Колосову, неоднократно спускалась в розыск. Но там все просто отмахивались. Затем дежурный сжалился и проговорился: на Рублевском шоссе — убийство, начальник отдела убийств срочно уехал туда. Катя спросила: где убийство? В казино? Дежурный кивнул, помедлил и протянул телефонограмму. Так Катя и узнала, что Эгле Таураге мертва.

И как-то все сразу стало... Катя поплелась назад в свой кабинет. В ушах еще звучали слова дежурного: «Наехал, видно, кто-то по-крупному на этого мужика. Расстреляли среди бела дня с машины девочку, прямо возле казино. Любовница, наверное, его или секретарша — потерпевшая-то... А то кто же? Ну, прямо головы не дают поднять мужику. Видно, здорово кому-то он дорогу перешел».

В голосе дежурного не было особенного сочувствия. Только констатация фактов. Под «мужиком» явно подразумевался Салютов. Тот самый человек, о котором Кате хотелось поговорить с начальником отдела убийств.

Но не вышло...

Вечером дома она рассказала все, чему стала свидетелем в «Атлантиде», Кравченко. Тот, благополучно проспав весь день, был бодр и свеж и уже намыливался смотреть хоккей по телевизору на кухне. Катю по этой причине он слушал вполуха.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — спросила она.

— Я? О чем? — Кравченко нажимал кнопки на пульте телевизора, словно клавиши на баяне.

— Да о Салютове и вдове его сына!

— А может, у этой красотки просто крыша поехала? — хмыкнул Кравченко.