Улыбка лорда Бистузье. Часть вторая из трилогии
Шрифт:
Рафаэльке, которому курица Блондинка царственно подавала по утрам яйцо в постель, мог бы позавидовать даже «Аэрофлот», явно не поднявшийся в уровне кулинарного обслуживания пассажиров до высот, взятых Блондинкой.
И только Васька Кулаков высмеял наши восторги но поводу Блондинки, заявив, что не верит ни единому слову о курице-официантке, да и вообще сомневается в существовании самой Блондинки.
Не надо завидовать! — обиделась за Блондинку Замира, подозревая, что Васька просто хочет злодейски сорвать ее гладкий отчет о шефстве.— Если хочешь, пойдем к бабушке Ханифе — сам увидишь Блондинку.
Ты бы еще и курицу сюда принесла!— хохотнул Васька.— Что ж ты одного Рафаэльку привела, заодно бы и курицу...
Заморгал Рафаэлька, поняв, что обижают его белоснежную любимицу.
Хотите, сбегаю и принесу,— вызвался он и уже дернулся к двери.
Не пойдет!— остановил его Васька.— Ну, принесешь ты сюда курицу — что с того? Почем я знаю, что она гениальная? На лбу у нее не написано, что она курица особого назначения. У нее и лба-то, наверное, нет. Эдак я тоже могу сюда своего пса привести и утверждать, что он ужасно гениальный — ночью наизусть лает ворам статьи из Уголовного кодекса. Что, тоже поверите?
Чего же ты хочешь?— не выдержал я.— Может, тебе еще и видеозапись подавай с Блондинкой в главной роли?
—Нет чистоты эк-спе-ри-мента!— отчеканил Васька, повторив давно известную нам любимую фразу нашего учителя, биолога-ботаника. Послед нее слово он с натугой снес по слогам — на все слово целиком у Васьки явно не хватало дыхания.
Тогда я придумал, как осадить Ваську:
Сядь утром с биноклем на соседнюю крышу и все отлично увидишь.
Нет у меня бинокля,— отмахнулся Васька.
Свой дам.
А зачем на крышу?
Чтоб курицу не спугнуть. – И добавил: - Для чистоты эксперимента.
Васька не поленился и встретил рассвет на крыше, ни на миг не сводя бинокля с Блондинки, которая и на этот раз, верная долгу, не изменила расписанию. Перед началом уроков Васька вернул бинокль, кривя губы:
—Пад-думаешь, яйцо снесла. У всех куры яйца несут и никто не хвастается. Вот если бы она помидор снесла...
—Но ты же не верил, что...
Васька упорствовал и не спешил признать поражение:
—Да я и сам могу любую курицу так выдрессировать, что она не то, что в постель — в школу яйцо будет приносить, на большую перемену.
—Скажи еще — сразу вареное и посоленное,— усмехнулся я.
Чудеса начались на третий день после прослушивания Рафаэльки на совете отряда. Он сам прибежал к нам и, не дожидаясь звонка на перемену, приоткрыл дверь. Мы знаками показали ему — подожди, мол, сам видишь — урок идет.
На лице Рафаэльки цвело и благоухало ликование. Ни слова не говоря, он разом полез в оба кармана курточки и из каждого достал по яйцу.
—Вот! Сразу два снесла!
Воцарилась тишина. Первой опомнилась Замирка.
—Кто... снесла?..— испуганно спросила она.
—Блондинка!— обрадованно залопотал Рафаэлька.— Я их сегодня на одеяле нашел.
Он отыскал взглядом Ваську Кулакова и закричал:
—Дядя, а вы не верили!
Это он Ваську Кулакова дядей назвал.
Дядя Вася пробился сквозь кольцо ребят, окруживших Рафаэльку, и взял из его рук яйца.
—Действительно два, — уронил он, переводя взгляд с яйца на яйцо и как бы стараясь убедить себя, что в глазах не двоится.— Может, и правда, гениальная курица?
Если учесть, что совсем недавно Васька и вовсе не верил в наличие у Блондинки каких-либо способностей, то сейчас перемена в нем была особенно заметна.
—Может, это у нее случайно получилось?— предположил Васька.
—Это как?— покосилась на него Замирка.
—Очень просто. Снесла одно, а потом забыла, что дело сделано, и снова пришла отработать смену. Куриная память коротка.
Я не выдержал и возразил:
—Это все равно, что ты после уроков второй раз в школу придешь. Фантастика! И не клевещи на Блондинку, будто у нее склероз. Она еще молодая.
Все ясно. Васька оставался самим собой. Ему и сейчас хотелось любой ценой бросить тень на скромную работягу Блондинку и хоть чуточку принизить планку ее достижений. Но факт требовал объяснения. Й мы решили потревожить нашего биолога-ботаника Александра Григорьевича.
Мы нашли его в школьной теплице. Выслушав наш радостно-сбивчивый рассказ о Блондинке и глянув на доставленные Рафаэлькой вещественные доказательства, Александр Григорьевич вздохнул и вымолвил:
— Не верю.
Рафаэлька разрыдался. Бедный мальчуган. Уже второй человек отказывался верить в талант Блондинки.
Тут Рафаэлька потянул Ваську Кулакова за рукав:
—Дядь Вась, вы сами расскажите...
—Что рассказать?
—Как с биноклем сидели. На крыше.
—Ну, сидели. Что с того...
—Видели ведь, как все было?
—Ну, видел. Ходила по тебе, спящему, эта курица, видел.
Рафаэлька просиял и воскликнул, обратив взгляд к Александру Григорьевичу:
—Вот видите! А если все равно не верите — тоже можете на крыше с биноклем посидеть.
Мы рассмеялись.
Но учителю было не до смеха.
— Да пойми же ты, несмышленыш!- с жаром доказывал он.— Курица не приносит за день два яйца. На собаке не растут помидоры. Яблоня не ходит на базар. Ясно тебе? И вечного двигателя не бывает. Это же элементарно.
Рафаэлька обиженно надул губы. Потом круто повернулся и припустил со школьного двора.
Зато наутро на первой же перемене он появился вновь. На этот раз в глазах его полыхало не ликование, а испуг.
Случилось что-нибудь?— полюбопытствовал я.
Случилось...— тяжело уронил Рафаэлька, и я, подозревая худшее, осторожно спросил: