Ум первобытного человека
Шрифт:
Освободившись, таким образом, от расового предрассудка, наиболее препятствующего выяснению нашей проблемы, мы приступили к исследованию находящихся во взаимной связи вопросов, а именно: во-первых, устойчивы ли человеческие типы, и, в частности, может ли окружающая среда изменять анатомическое строение человека и, таким образом, склад его ума, и во-вторых, чем человек обязан наследственности. Рассматривая общий вопрос
[134]
об устойчивости человеческих типов, мы описали некоторые рудиментарные органы и некоторые анатомические черты, доказывающие филогенетическое развитие человека, следы которого были найдены у всех рас. Влияние окружающей среды было доказано во всех тех случаях, в которых изменения в быстроте роста влияли на окончательную форму тела. В частности мы выяснили, что ранняя остановка развития не означает непременно неблагоприятного развития, потому что во многих случаях быстрота и краткий период развития представлялись благоприятными элементами. Мы видели, что другие изменения человеческих типов могут вызываться отбором, и что сама окружающая среда, по-видимому, оказывает непосредственное влияние на телесную форму, как было доказано изменениями типа, обусловленными переходом от деревенской окружающей среды к городской жизни и переселением различных национальностей из Европы в Америку. Однако мы видели, что в настоящее время нет никаких данных, которые оказывали бы, что эти изменения идут далее известных пределов. Особое внимание было обращено на черты телесной формы, характеризующие человека, как животное, ставшее домашним, на черты, обусловливаемые особенностями человеческого питания, и на черты, облегчающие скрещивание различных типов. Степень привычки человека к домашней жизни, по-видимому, повлияла и на его умственную жизнь.
Перейдя к влиянию наследственности, мы выяснили, что ею определяются все основные черты каждой расы и всех человеческих типов, и что часто у индивидуумов наблюдается возвращение к чертам того или другого из его родителей или из его дальних, предков таким образом, что одна черта может принадлежать одному предку, а другая — другому. По-видимому, развитие местных типов объясняется этой тенденцией, и мы признали важность разрыва с прежними чертами наследственности в случаях браков между членами разных разветвлений одной и той же расы, долго остававшихся обособленными. По аналогии мы сделали тот вывод, что возможно или вероятно существование сходных тенденций в умственной жизни человека.
Выяснив, таким образом, характерные физические черты человеческих рас и социальных групп, мы занялись рассмотрением умственной жизни человека. Умственными чертами, общими всему человечеству, являются те, которые обнаруживаются при сопоставлении человека с животными; и мы вкратце отметили, что членораздельная речь, пользование орудиями и способность к логическому мышлению свойственны всем членам человеческого рода, в противоположность высшим животным. Прежде, чем приступить к сравнению умственной жизни первобытных и цивилизованных людей, мы должны были устранить ряд ошибочных, представлений, вызванных ходячими описаниями жизни первобытного человека. Мы убедились в том, что часто повторяемое утверждение, гласящее, что он неспособен подавлять импульсы,
[135]
что он неспособен быть внимательным, что у него нет оригинальности мысли, нет способности к ясному логическому мышлению, оказывается несостоятельным, и что все эти способности составляют общее достояние первобытного и цивилизованного человека, хотя они пробуждаются по разным поводам. Это привело нас к краткому рассмотрению вопроса о том, улучшились ли наследственные умственные способности благодаря цивилизации, и это мнение не показалось нам правдоподобным.
Исследование проблемы отношения расового происхождения к культурному прогрессу потребовало выяснения вопроса о том, в какой мере они соответствуют друг другу. Мы старались выяснить эту проблему, проследив соотношения между человеческими типами, языками и культурами. Обнаружился общий недостаток соответствия, и это привело нас к тому выводу, что нынешние человеческие типы древнее нынешних лингвистических семей, и что каждый тип развил несколько языков. Так как последние должны считаться продуктом умственной деятельности каждого типа, не испытавшим или почти не испытавшим на себе влияния других типов, то мы старались выяснить, можно ли показать, что одну: язык выше других, и делают ли некоторые языки невозможными высшие формы мысли. Результаты этого исследования были вполне аналогичны результатам, полученным в нашем исследовании характерных физических типов человека, и обнаружили сходные черты во всех языках. Выяснилось также, что языки были сформированы мыслью, а не мысль языками.
По-видимому, все еще существовала возможность доказать отсталость известных племен, если бы можно было показать, что все члены известных рас стоят на ступенях культуры, соответствующих ранним эпохам, между тем как члены других рас независимо достигли позднейших стадий развития. Это предполагало бы, что общий ход культурного развития повсюду одинаков, и что типы культуры могут быть приурочены к определенным стадиям развития. Теория такого общего параллелизма истории человеческой культуры основана на сходстве культурных черт во всех частях света. Наш анализ обнаружил, что сходства являлись скорее кажущимися, чем действительными, что они часто развивались путем сходящейся к одному и тому же пункту эволюции, вытекавшей из разных источников, и что не все стадии оказывались налицо во всех типах культуры. Таким образом, все наши попытки установить соответствие между расовыми типами и культурными стадиями оказались несостоятельными, и мы пришли к тому выводу, что культурная стадия по существу дела представляет собою явление, зависящее от исторических причин и не имеющее отношения к расе.
Наконец, мы попытались дать умственную характеристику первобытного человека, не обращая внимания на его принадлежность к той или иной расе. Мы указали на различия в принципах классификации опыта, находимые на разивших стадиях обще-
[136]
ственного развития, на различия в логических выводах, делаемых первобытным и цивилизованным человеком, вытекающих из различия в характере познания, накопленного предшествовавшими поколениями. Затем мы проследили эмоциональные ассоциации родов обычной деятельности и тенденцию придумывать для них рационалистические объяснения. Оказалось, что эта ассоциации весьма обыкновенны в первобытной жизни, и мы отметили значительное разнообразие идей и родов деятельности, между которыми, таким образом, устанавливается связь, благодаря которой получаются некоторые особые понятия и роды деятельности. Другие особые ассоциации не вызваны сильными эмоциональными мотивами, но для всех них обнаруживается общая тенденция, заключающаяся в том, что им даются разного рода рационалистические объяснения. Изменение при переходе от первобытного общества к цивилизованному связано с уменьшением количества эмоциональных ассоциаций и с улучшением традиционного материала, являющегося элементом наших обычных умственных процессов.
[137]
Теперь мы перейдем к рассмотрению вопроса о том, какие выводы вытекают из этих результатов нашего исследования по отношению к тем проблемам, с которыми приходится иметь дело современной цивилизации, а в особенности нашей нации. Развитие американской нации путем амальгамации различных европейских национальностей, присутствие негров, индейцев и китайцев и общая, все возрастающая разнородность составных элементов американского населения заключают в себе ряд проблем, для разрешения которых наши исследования доставляют важные данные.
Вышеприведенные соображения выясняют гипотетический характер многих из общепринятых предположений и показывают, что в настоящее время не на все эти вопросы можно дать ответ с научной точностью. Досадно, что нам приходится проявлять столь критическое отношение к этим проблемам, так как политический вопрос о том, как следует поступать со всеми этими группами населения, имеет большое и непосредственное значение. Однако этот вопрос должен быть разрешен на основании научного знания, а не в соответствии с эмоциональными требованиями. При нынешних условиях мы, по-видимому, призваны к тому, чтобы формулировать определенные ответы на вопросы, требующие в высшей степени тщательного и непредубежденного исследования, и чем настоятельнее требуются окончательные выводы, тем нужнее критическое исследование явлений и пригодных для их разрешения методов.
Сначала воспроизведем мысленно факты, относящиеся к возникновению нашей нации. Когда британские иммигранты начали стекаться на североамериканском берегу Атлантического океана, они нашли материк, населенный индейцами. Население страны было редко и сравнительно быстро исчезло пред наплывом более многочисленных европейцев. Всем нам известно, что голландцы поселились у Гудзонова залива, германцы –– в Пенсильвании, не говоря уже о других национальностях. Мы знаем, что фун-
[138]
дамент нашего современного государства был заложен испанцами на юго-западе, французами — в бассейне Миссисипи и в области Великих Озер, но что британские иммигранты значительно превосходили численностью иммигрантов, принадлежавших к другим национальностям. в составе нашего населения туземный элемент никогда не играл важной роли, за исключением весьма кратковременных периодов. В тех местностях, где колонизация в течение долгого времени подвигалась вперед исключительно благодаря иммиграции неженатых мужчин белой расы, семьи смешанного происхождения имели некоторое значение в период постепенного развития, но они никогда не стали настолько многочисленными в какой-либо многолюдной части Соединенных Штатов, чтобы их можно было считать важным элементом нашего населения. Не подлежит сомнению, что индейская кровь течет в жилах большого числа лиц, принадлежащих к нашему населению, но пропорция столь незначительна, что на нее можно, конечно, не обращать внимания.
Гораздо важнее был ввоз негров, численность которых увеличилась в несколько раз, так что теперь они составляют, приблизительно, одну восьмую долю всей нации. В течение известного промежутка времени казалось вероятным, что переселенцы, принадлежащие к азиатским нациям, получат значение в развитии нашей страны, но политические события последних лет способствовали значительному уменьшению их непосредственной важности, хотя мы и не решаемся предсказывать, что отношения между азиатами и американцами, принадлежащими к белой расе, не могут стать в высшей степени важной проблемой в будущем. Однако эти факты известны и совершенно ясны всем нам.