Умение
Шрифт:
Молодой человек был бы не против всё объяснить. Рассказать про духов, про алхимиков, про загробный мир… Но не мог. Сейчас они находились не в том месте, чтобы можно было спокойно обо всём поведать. Тут нужно одновременно и общаться с братом, и слушать Кавахиру.
Пускай последний и лил много воды, в его словах всё равно проскакивали некоторые интересные моменты. И если пропустить их сейчас, то потом это может стоить жизни. И если себя Эдварду не очень-то и жаль, то вот пострадать Альфонсу он не мог.
Не когда до счастья осталось совсем
– Сваливай! – шаман раздражённо рыкнул.
После того, как брат его увидел здесь, воспользоваться уже привычными отмазками не получится. Уже придётся рассказать ему всё, хоть его все и пытались огородить от не самой лучшей правды. То, что парень с самого детства не видел духов, все знакомые семьи называли даром.
И Патрисия, и Хоэнхайм, и сам Эдвард уже порядком настрадались от общения с душами умерших. Они бы отдали всё на свете, чтобы стать такими же, как «обычные» люди. Даже Изуми, у которой эта способность не была особо развита, хотела поскорее избавиться от неё, чтобы не оборачиваться каждый раз на улице, когда усопший её зовёт.
Смотря на своего младшего брата, шаман отчётливо понимал, что он не справился со своей задачей. Он должен был его защищать, оберегать от всех проблем, но вместо этого своим желанием принять участие в Турнире, чтобы вылечить мать, только усугубил ситуацию.
Такое чувство, будто Бог смеётся над ним.
– Но!.. – Альфонс хотел возразить.
Эдвард только зло рыкнул, скрипнув зубами. Он бросил короткий взгляд на портфель, в котором лежал его кастет. Сердце пропустило один удар от одной мысли, что дух, с которым у него был заключён довольно хлипкий договор, может атаковать его младшего брата.
Учитывая характер его «хранителя», подобное вполне возможно. Это существо даже не пыталось скрыть того факта, что единственное, чего он желает, - это кровь. И это соревнование шаманов – идеальное место, чтобы позволить ему утолить свою вечную жажду и ненадолго успокоиться. Ведь по его собственным словам убивать никто не будет мешать…
– Теперь никто из вас не покинет Турнир до его завершения, - оглушительно произнёс Кавахира, раскинув руки в стороны. – Иначе… Вы распрощаетесь с жизнью, - над стоящими рядом с ним Вендиче театрально загорелся свет.
Внутри всё в одно мгновение похолодело.
После этих слов Эдвард испугано посмотрел на Шахматноголового, который, казалось, получал невероятное удовольствие от подобных издевательств. Сейчас молодой человек совершенно забыл о том, что рядом с ним стоит брат, которого он поклялся ещё в детстве защищать.
Парень никак не мог поверить в происходящее. Он искренне надеялся, что сможет на время битв отправить Альфонса домой, во Франкфурт, а потом уже всё в спокойной обстановке объяснит. Так никто из противников не сможет взять брата в заложники, тем самым выведя шамана из строя.
Да и Элрик-младший тоже мог погибнуть в один момент. Вспоминая рассказы отца о том, что случается с некоторыми умершими, молодой человек совершенно не хотел, чтобы дорогого
Такое правило Эдварду совершенно не нравилось. Что будут делать те шаманы, которые во время сражений проиграли? Они будут наблюдать за тем, как продвигаются вперёд другие и осознавали свою ничтожность, раз они сами не смогли добиться подобного?
Что это за идиотская хрень?
***
Слишком высоко забирая голову, Хром пыталась рассмотреть как можно больше. Здания, улицы, люди… Все было не таким, с чем она привыкла сталкиваться каждый день. А речь, так не похожая на японский язык, почему-то резала слух, хоть и шаман ни раз слышала, что итальянский очень красив.
Катания слишком сильно отличалась от её родного Намимори, поэтому каждая деталь казалась какой-то странной и непонятной. Девочка никак не могла поверить, что всё это происходит в реальности. Действительность была больше похожа на сон, чем на что-то действительно возможное.
Случайные прохожие слишком свободно обнимали друг друга, целовались… Обычно такого на улице увидеть Докуро не удавалось. Традиции запрещали подобное, и сейчас смириться с тем, что такое вполне возможно, было ужасно трудно. Даже все попытки объяснить себе, что в этой стране всё может быть по-другому, не увенчивались успехом.
Родители всю жизнь заставляли свою дочь думать, что существует только одна “истина”, и сейчас отбросить все стереотипы было достаточно сложно. Они управляли жизнью девочки долгие годы, и, видимо, оставлять сознание не собирались в ближайшее время, хотя ей хотелось совершенно иного исхода, и она даже пыталась что-то сделать, хотя раньше подобного не было.
Но ничего толком не получалось.
В памяти снова и снова появлялись до боли знакомые образы отца и матери, отчего сердце неприятно щемило, а к горлу подступал неприятный ком; руки начинали неприятно неметь; ноги не слушались. Казалось, весь мир замер и уже ничто не двигается с места. Люди стали похожими на очень реалистичные восковые статуи, которые пугали.
Хром становилось от всего этого не по себе. Она хотела отогнать навязчивые мысли, сконцентрироваться на более важных вещах, от которых зависит не только её жизнь, но и будущее. Да эффект от всего этого, похоже, даже не думал наступать.
Шмыгнув носом, девочка снова осмотрелась. От матери, которая достаточно часто путешествовала, она слышала пару рассказов об Италии, хоть они и были адресованы не ей, а отчиму. И сейчас она сравнивала всё, что узнала раньше, с тем, что видела сейчас собственными глазами.
Мысли о странном самолёте сейчас отходили на второй план.
А Занзас, кажется, совершенно не интересовало состояние его шамана. Он ровным и размашистым шагом отдалялся всё больше от неё, даже не думая хотя бы раз обернуться. Темные пряди снова начали лезть в глаза, мужчина же по привычке смахнул их с лица, при этом недовольно рыкнув.