Умереть в Сан-Франциско
Шрифт:
"Джеймс Риардон, - сказал он себе, - у тебя мозги не в порядке. Газеты и молоко? Или ни то, ни другое? Перестань сходить с ума, ничего не добьешься, только испортишь остальным вечер."
Он грустно усмехнулся. Может быть, он просто хочет вместо мартини молочный коктейль? Только не это. Чертово молоко! Почему бы просто не завязать галстук и не пойти в "Литл Токио", а то мистер Сесси Ногучи распродаст весь джин и вермут, и даже Будда не поможет!
Он аккуратно затянул узел на галстуке. Газеты и молоко. Это звучит как название песенки… Хватит, пока не попал в психбольницу! Он попытался улыбнуться, но снова помрачнел. Газеты и молоко? Их разносят по утрам. Когда они с Дондеро бежали по коридору в пансионе "Мартиника", у некоторых дверей стояли бутылки с молоком, но у Крокера молоко было уже на кухонном столе. Ну и что с того?
Риардон присел на кровать и уставился в пол. "Что я имею в виду? Какая между ними связь? Обычно в подобных случаях подсознание без поводов не беспокоит. Какая-то связь с делом есть, но какая?"
– Джимми?
– донесся из гостиной голос Джейн.
– Минутку, - он отчаянно пытался перетряхнуть свои мысли и привести их в порядок, и вдруг вскочил. Отдельные куски головоломки начали сами становиться на место, каждый повернулся так, чтобы дать место другому, появились краски и лица, и внезапно в сознании возникла вся картина. Разумеется! И только так!
– Джим!
– Еще минутку, дорогуша!
Он ещё раз прогнал в уме всю историю, уточнил детали и ответил на вопросы, которые могли возникнуть у капитана Тауэра и начальства, то есть Бойнтона. Когда ему стало ясно все до последней мелочи, он задумчиво взглянул в зеркало, поправил галстук и вошел в гостиную.
– Ну вот, - сказала Джейн, - а ты жалуешься, что я долго одеваюсь. Я уже решила, что ты стираешь и гладишь рубашку.
Она встала.
– Мы идем? Я уже проголодалась.
Риардон хладнокровно обвел взглядом присутствующих.
– К сожалению, нам придется слегка изменить программу.
Джейн, увидев его лицо, решила не спорить. И Пенни, уже вставшая с кресла, села обратно. Дондеро удивленно взглянул на лейтенанта и не слишком уверенно кивнул.
– Подсознание сработало!
– Он развел руками и взял бутылку, но увидел, что та пуста и разочарованно продолжал: - Ладно, великий магистр, колдуй, и пойдем наконец поедим.
Риардон зашел на кухню и вернулся с новой бутылкой джина.
– Утешься. Только у нас нет ни вермута, ни льда, ни времени.
Дондеро налил девушкам, но они обе отказались. Тогда он поставил бутылку на пол и, попивая чистый джин, устроился поудобнее, приготовившись слушать очередную лекцию Риардона. В гостиной повисла напряженная тишина.
Риардон наконец поднял голову.
– Дон, ты помнишь, как выглядела сегодня квартира Крокера?
Дондеро отхлебнул из бокала и удовлетворенно кивнул.
– Помнишь молоко, которое мы нашли на кухонном столе?
– Это я его нашел.
– Помнишь, перед дверьми других квартир ещё стояли бутылки с молоком, а у него - нет.
– Не помню, но верю тебе, - Дондеро удивленно взглянул на лейтенанта.
– А что?
– Теперь слушай, - продолжал Риардон, не ответив на его вопрос.
– Если бы Крокер сбежал, испугавшись отпрочки судебного заседания, он сделал бы это в среду, по крайней мере, как только почувствовал бы опасность, так?
Дондеро задумался.
– Да, пожалуй, а что?
– Стал бы он ждать ещё день, прикидывая, стоит ли сбежать, пока мы не нашли улик?
– Ну нет, ждать бы он не стал.
– Но Крокер поступил именно так. Это молоко доказывает, что сегодня утром он ещё спокойно сидел дома, а в данных обстоятельствах это полный идиотизм. И ещё одно - очень важное - обстоятельство. Он ждал до утра, чтобы попытаться угнать "бьюик", хотя много проще было сделать это ночью, когда во Дворце юстиции совсем мало людей, а в гараже может и никого не быть. Но он дожидался сегодняшнего утра…
Все непонимающе уставились на Риардона. Дондеро не выдержал.
– Что ты хочешь сказать? Что он был ненормальным?
– Нет, все гораздо проще. Я просто понял, что он сбежал не из-за опасений быть раскрытым. Он собирался завтра в суд, потому что был уверен в своей безнаказанности, в том, что его отпустят вчистую; вернут ему драгоценный "бьюик" и фью - только его и видели.
– Но что же случилось? Почему он изменил свои планы?
Риардон повернулся к Пенни.
– Все изменилось, потому что ему позвонили вы, Пенни, не так ли? Это могли быть только вы, потому что слышали наш с Дондеро разговор, вы одна знали, что нам удалось найти и что мы едем к Крокеру. Вы и Мавр, но ему я доверяю. Нет смысла врать, разговор с вашего аппарата легко проверить, раз мы знаем примерное время.
Риардон блефовал, но надеялся, что Пенни этого не заметит. Ее лицо внезапно залила смертельная бледность, руки судорожно сжали бокал, едва не раздавив тонкое стекло. Дондеро снял руку с её плеч, чтобы повернуться и внимательно посмотреть на нее. Достаточно было одного взгляда, и протестующий возглас застыл на его губах.
Джейн ошеломленно молчала.
– Вам и так долго везло, - продолжал Риардон, - хотя вы и допустили несколько ошибок.
Голос его звучал спокойно, почти равнодушно. Казалось, он хочет постепенно приучить и Дондеро, и Джейн к мысли, что Пенни виновна.
– Когда позавчера вечером мы вместе выходили из морга, вы говорили о нем как о Рольфе. Помните, вы спросили: "Что будет с этим Рольфом?" Я подумал, что вы перепутали имя, но мы нашли его загранпаспорт, а в нем стоит фамилия Рольф. Совпадение? Возможно. Но если взглянуть на ваш паспорт, ручаюсь, что найдем в нем бразильскую визу, с той же датой выдачи, что и у Рольфа.
Пенни уставилась на него, как на гипнотизера. А Риардон невозмутимо продолжал:
– А если вы спрятали ваш паспорт или рассчитываете при первой возможности его уничтожить, то выбросьте это из головы. Визу нам подтвердит бразильское консульство - заявление, фото, подписи - все!