Умереть за Христа
Шрифт:
– Ты чо, со своим парнем поговорить не можешь? – У-у, опять этот Лёха. Когда трезвый – нормальный пацан, а стоит слегка выпить, в такое чмо превращается.
– Поговорить могу. Только с условием, что ты мне нервы делать не будешь. – Ксюха поправила топик, мини-юбку, и направилась обратно в прокуренную комнату.
– Я тебе парень или как? – дебильная улыбка на Лёхином лице сменилась мерзкой озверелой гримасой.
– Или как, – усмехнулась Ксюха, заходя в толпу беснующихся одноклассников. «Вокруг шум, пусть так, не кипешуй, всё ништяк…» – жизнеутверждающе разносится по всей квартире из недавно облитых пивасом колонок.
– Чо, послала Лёху? – спросила Танька, первая в классе сплетница.
– Навроде того, – белозубо улыбнулась Ксюха. – Он такой дурак, заколебал уже. Как напьётся, в полного свинтуса превращается.
– Правильно, – просюсюкала Танька, обнимая похожего на кена симпатичного второгодника Иванова. – Вот мой мальчик не такой.
«Коза выпендрёжная, – беззлобно подумала Ксюха. – Понтуется этим тупицей как драгоценностью какой-то. Завтра наверняка всему классу чего-нибудь растрезвонит о моём расставании. А-а, пофигу».
Ксюхе стало легко и радостно. Захотелось чего-нибудь выпить. Заметив заныканную кем-то под стол наполовину оприходованную полторашку, Ксюха основательно к ней приложилась. Отдаваясь ритмам бьющих по ушам басов, побрела по комнате, с интересом глядя на извивающихся девчонок и пацанов.
Вот умора, кто чего только не вытворяет! Танька виляет и задом, и передом, и вдобавок руками странные движения делает, Колян-Дылда сзади неё приноровился и все её движения повторяет. Максимка-цыганёнок прыгает как обезьянка, размахивая пустой полтарашкой, Маринка вокруг Санька, вечного Ксюхиного соседа по парте, как змея увивается, Альбинка уже совсем до ручки дошла – крутит всем, чем только можно, и вдобавок пуговицы на блузке расстёгивает… Вот умора!
Ксюхе стало смешно, она не смогла удержаться. Сначала просто смеялась, потом согнулась от смеха пополам, повалилась на пол, а дальше уже истерично хохотала, катаясь по линолеуму.
– На «ха-ха» девчонку пробило, – сказал кто-то из пацанов.
– Странно, вроде ничего не курили… Макс, ты точно травы не приносил?
– Ты чего, кореш? – Санёк, с которым Ксюха встречалась в седьмом классе, редко называл её по имени, так же как и она его. Он тряс Ксюху за плечо, а она не могла остановиться, конвульсивно подёргивалась, вместо хохота раздавались уже какие-то всхлипы.
– Воды принесите!
Ксюху облили из ковшика, Санёк водрузил мокрую девчонку на диван, все как будто сразу протрезвели. Притихшие, столпились вокруг дивана. Пришёл из коридора Лёха – зарёванный и мрачный. Танька выключила музыку.
«Как гадко, – подумала Ксюха перестав всхлипывать и придя в более-менее адекватное состояние. Сейчас будут смотреть как на свихнувшуюся, спрашивать, как я себя чувствую, Лёха-балбес наверняка подумает, что из-за него, да и не он один…»
– Ну чо столпились? Бесплатный цирк увидали? Обрадовались? – Ксюха вскочила с дивана, со злобой глядя на взволнованные лица одноклассников. – И обязательно было меня водой обливать? Я мокрая до трусов!
– А ты на нас не ори! – Танька одарила Ксюху не менее злым взглядом. – Истеричка! Скажи спасибо, что первую помощь оказали, а то осталась бы навек дурочкой!
– И осталась бы! А тебе-то что? Уж плакать бы ты не стала, я уверена! – Ксюха чувствовала, что неправа, поэтому ей хотелось подраться с кем-нибудь, с Танькой, например. Вцепиться бы в её жидкие крашено-бордовые волосёнки, расцарапать бы вульгарно размалёванное личико…
– Ксюш, только не надо драться, пожалуйста. Вы же всю квартиру разгромите…
О, да это Лёха протрезвел! Быстро смекнул к чему дело идёт, собственник несчастный.
– Правда, кореш, лучше не надо, – спокойно сказал Санёк. Единственный человек, которого Ксюха считала более-менее здравомыслящим из этой милой компашки. Но это не давало ему права читать Ксюхе мораль.
– Не учи меня жизни, я предпочитаю брать у неё платные уроки, – Ксюха сумничала, вспомнив, что когда-то мама заставляла её читать толстые книжки, и она была самой продвинутой девочкой в четвёртом «А». – Предатель! Да пошли вы все…
Ксюха как бешеная выскочила из комнаты, схватила туфли, хлопнула тяжёлой металлической дверью и дала дёру. За ней даже кто-то бежал, кажется Лёха с Саньком, что-то кричали. Выскочив из подъезда, Ксюха свернула за угол, прыгнула через низенький забор частного дома, отсиделась в каком-то сарае, подождала, пока стихнут дикие вопли и только потом вылезла.
Настроение было хуже некуда, вдобавок ужасно холодно, как-никак октябрь уже, да ещё часов десять вечера, да ещё мокрая и полуодетая. До дома минут десять, если быстрым шагом, вот Ксюха и попрыгала домой, держа в руках малиновые туфли на высоких шпильках.
«Завтра точно с кем-нибудь подерусь, – лихорадочно думала она, когда её босые ноги соприкасались с камешками или стеклом разбитых бутылок. – Лучше с Танькой, хотя и с Саньком неплохо. Он благородный, сильно бить не будет. По ходу, со всем классом отношения испорчу, ну и хрен с ними. Я-то без них проживу, а вот они без меня…»
За спиной послышался такой топот, как будто бежало стадо слонят. По-любому кто-то из одноклассничков. Не оглядываясь, Ксюха драпанула вперёд по дороге.
– Девушка! Девушка! Вы не бойтесь, я не за вами…
Услышав незнакомый юношеский голос, Ксюха остановилась, оглянулась. За ней следом бежал шкафоподобный парниша в синем спортивном костюме. Его огромные кулаки равномерно двигались из стороны в сторону.
«Зря остановилась, – подумала Ксюха, испуганно трезвея. – Кто знает, чего надо этому бугаю?» Пока Ксюха размышляла на тему, что же ей делать, и как ей быть, бугай подбежал вплотную и затормозил.
«Какая безобидная рожа», – подумала Ксюха и, подтверждая её мысли, запыхавшийся пацан растерянно промямлил: «Я эта…. На тренировке задержался, вот и решил до дома пробежаться, чтобы быстрей было. А то мама волнуется …»