Умеющая любить
Шрифт:
Оставив сестру Морею с Дьяко, я пригласила Дженну выйти со мной на улицу, чтобы поговорить по важному вопросу.
Услышав, что я ей предлагаю, женщина немного растерялась.
– Но…как же магазин?
– Мы вернёмся через несколько дней, а Дьяко как раз доделает весь необходимый ремонт.
В двух словах я рассказала женщине, что еду за приютскими детьми, чтобы открыть новый приют в Биссаре. Дженна немного всплакнула, услышав, какие дети живут в этом приюте.
– У меня идея! – воскликнула я. – А что, если мы сошьём для них форму? Красивую, удобную и практичную, потому что дети всегда
– Замечательная идея! – поддержала меня Дженна. – Я уже вижу, какими должны быть платья для девочек и костюмы для мальчиков. Смотрите! – и она набросала мне на листе вариант одежды.
– Здорово! – воскликнула я. – Пожалуйста, посчитайте, сколько ткани потребуется, и я сразу закуплю её. Пусть это будет первый заказ.
– Давайте немного подождём с покупками, - притормозила меня Дженна. – Можно сглазить всё дело, а оно такое важное!
Глава 5
Следующие несколько дней выдались горячими. Вместе с коронетом Лигрезо мы объехали все дома из королевского фонда. Я была очень придирчива – сразу забраковала здания, стоящие в самом центре Биссары, а также показавшиеся мне холодными огромные каменные особняки. Все оставшиеся подверглись строгой магической проверке Флая, в результате которой я отвергла ещё два дома – в одном из них произошла трагедия, где в результате обрушения лестницы на второй этаж погиб человек. В другом водилось самое настоящее привидение, и хотя я и сама теперь была не лишена магических способностей, желания проверить заявление Флая не возникло.
Оставшиеся дома я вдумчиво облазила вдоль и поперёк, въедливо изучила придомовую территорию и собрала сведения о соседях. Лигрезо, видя мою дотошность, нередко выразительно поднимал брови, но сдерживался и ни разу не напомнил мне, сколько драгоценного времени я у него отнимаю.
В конце концов, я остановилась на двухэтажном доме из пятнадцати комнат – с шестью комнатами на первом этаже и девятью на втором. Внизу была просторная кухня, для которой я отыскала хорошую кухарку по рекомендации хозяина гостиницы фрама Савура.
На каждом этаже вполне можно было оборудовать по две душевые комнаты и два туалета. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы ванная комната и туалет были при каждой комнате, но пока приходилось исходить из возможностей здания.
Была у меня и ещё одна задумка – облицевать изнутри стены такими же лавовыми «обоями», как у нас дома. Только для комнат мальчиков цвет должен быть более подходящим, но ведь можно попытаться покрасить «обои» под вкус мальчишек.
Наняв рабочих для наведения порядка и мелкого ремонта, я поехала договариваться с протеже фрама Савура. Кухарка Налика оказалась румяной пышной дамой чуть за сорок. Она очень обрадовалась моему предложению поработать в приюте, а чтобы я не сомневалась в её кулинарных способностях, накормила очень вкусным обедом. После такого праздника живота оставалось только порадоваться, как повезёт детям, привыкшим жить впроголодь.
После того, как вопрос с кухаркой был решён, я снова наведалась в школу, в которую осенью должен был пойти Беан и спросила совета у фра Горицы, как лучше организовать обучение разновозрастных детей, многие из которых в свои двенадцать-четырнадцать лет впервые
Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, я сразу съездила к девушкам, и к вечеру штат приюта был набран.
Работа в здании закипела. Разрешение на перевод приюта из Лазри в Биссару коронет Лигрезо получил у короля лично, причём в приказе его величества было вписано и моё имя, с указанием выполнять все требования подателя сего документа. Кроме того, король выделил на обустройство детей на новом месте весьма внушительную сумму, чем приятно удивил меня, ведь его величество знал, что в деньгах я теперь не нуждаюсь. Поразмыслив об этом, я решила, что в этом нет ничего необычного – официальным попечителем нового приюта был Лигрезо, и, быть может, король просто по-родственному помог ему.
Мы выехали в Лазри через неделю, когда приют был отремонтирован и отмыт до блеска. В спальнях стояли новенькие деревянные кровати, небольшие шкафчики и столики со стульями. К приезду детей я поручила поставить в спальни свежие цветы и приготовить праздничный ужин.
Признаюсь, сердце моё забилось сильнее, когда мы поднялись по трапу на борт «Бурного». Коронет Лигрезо отправился в свою каюту, предупредив, что ждёт нас к ужину, мы же с Дженной долго махали провожающим нас сестре Морее, Флаю и Беану. Глаза у моего младшего брата были на мокром месте. То, что я уезжаю без него, казалось Беану ужасно несправедливым, и никакие доводы не помогали. Я и сама грустила, впервые расставаясь с братом. Ну ничего, когда я вернусь и привезу с собой Дарис и Тимто, брат так обрадуется, что забудет все обиды.
После сумасшедшей гонки последних дней я впервые могла расслабиться и отдохнуть. В крохотной каюте, которую заняли мы с Дженной, было невозможно развернуться вдвоём, поэтому большую часть времени мы либо проводили на палубе, либо лежали, разговаривая обо всём на свете. Обедали мы обычно с Лигрезо, за одним столом с капитаном. Завтракать и ужинать предпочитали в каюте, где я чаще всего обходилась фруктами и лёгкими закусками.
В этот раз огромные массы воды под килем не оказали на меня столь оглушающего эффекта, как при первой поездке морем, поэтому я могла просто наслаждаться путешествием и обществом приятных мне людей.
Коронет Лигрезо вёл себя безупречно: был внимателен ко мне и Дженне, чем немало смущал её, заботился, чтобы у нас было всё необходимое и вовсе не стремился приставать, как опасалась сестра Морея. Он приставил к нам негласную охрану, и, гуляя по палубе, мы постоянно встречали наших сопровождающих. Они никогда не подходили к нам, но неизменно держались неподалёку.
На мой взгляд, использовать охрану по дороге туда было нецелесообразно, мы в принципе были никому не нужны, и привлекали только внимание молодых мужчин, которые были не прочь познакомиться с симпатичными девушками, чтобы скрасить долгую дорогу. Таких желающих было немало, но я научилась их легко отшивать. Джена не решалась быть такой резкой со знатными фрамами, но к ней и не приставали, считая моей служанкой.