"Умирать страшно лишь однажды"
Шрифт:
Здоровый скептицизм вызывал и невысокий уровень подготовки ВВэшников, которые по своей сути предназначены для других действий. Ну, а гантемировцев в расчёт и вовсе нечего брать.
Сама лихорадка началась в 23 часа: офицеры группировки обустроившись начали вникать в дела и, поняв степень своей "ответственности и значимости", стали всех "дёргать". Откуда-то поступила информация, что боевики попытаются напасть на наш тыловой район и на огневые позиции дивизионов. В довершении всего поступила информация об обстреле одной из рот 3го батальона, но мотострелки успели засечь позиции у населённого пункта Андреевская Долина, откуда бандиты вели обстрел. Мгновенно отреагировали и огнём первого дивизиона нанесли огневое поражение по четырём целям, после чего обстрел
– Товарищ подполковник, почему вы отсутствуете ночью на ЦБУ? – Холодным тоном задал мне вопрос высокий подполковник.
Проигнорировав вопрос офицера, которого видел в свите Малофеева, я прошёл к Гутнику, дежурившему в это время: – Володя, всё в порядке?
– Товарищ подполковник, всё в порядке. А вызывали вот они, – Гутник стоял у стола и кивнул на подполковников, которых покоробило моё невнимание к их персонам.
– Товарищ подполковник, это я вас вызывал. И снова задаю вопрос – почему вы отсутствуете ночью на ЦБУ? – Высокий подполковник невозмутимо смотрел на меня, искренне считая что имеет право задавать вопросы. Но не на того напал.
Я повернулся к оперативному дежурному с интересом наблюдавшим за назревающим конфликтом: – Сергей, а что это у нас за посторонние оттираются на ЦБУ?
– Оперативный весело засмеялся: – Да, это офицеры штаба генерала Малофеева…
– Старший лейтенант, вы чего ржёте? Что тут за цирк устроили? – Подполковники возмущённо вскочили с табуретов и забегали по палатке, обещая страшные кары на голову старшего лейтенанта и обещая другим большие неприятности. А, услышав от меня указания Гутнику, больше не тревожить по пустякам, офицеры пулей вылетели из палатки.
В два часа ночи опять прибежал посыльный и передал указание прибыть на ЦБУ, но я не пошёл. Утром я узнал, что по приказу подполковников был обстрелян вторым дивизионом рентранслятор, с чем прекрасно справился Гутник. Подполковники из свиты Малофеева неприязненно поглядывали на меня издалека, но не "связывались" со мной, решив разобраться со мной при более удобных для них обстоятельствах.
Позавтракав, я выехал с Чикиным выбрать новое место под огневые позиции дивизионов. Поплутав немного среди холмов, мы нашли прекрасное место, где отлично могли развернуться два дивизиона со всей своей техникой. Сначала перемещается второй дивизион, а на следующий день первый. Обговорив все детали перемещения, я вернулся на КП полка, а в 11 часов началось перемещение уже самого командного пункта на новое место, чуть дальше огневых позиций дивизионов. Прибыв на место я поднялся на ближайший холм и увидел в полутора километрах от КП заводскую зону Грозного с возвышающими за бетонным забором заводскими корпусами, высокими трубами и другими деталями промышленного пейзажа. В трёхстах метрах от забора проходил передний край третьего батальона, левый фланг которого заканчивался у дороги ведущей от Октябрьского к Андреевской Долине.
Внимательно оглядев окрестности, я собрался уходить, но в этот момент на противоположной стороне холмов взорвался гигантский резервуар с нефтью. Даже на расстоянии в полтора километра моё лицо опахнуло жаром, а пламя взметнулось на высоту до двухсот метров. Зачарованный игрой громадных, багровых языков пламени и чёрным шлейфом пламени, заполнившим половину неба, я долго простоял на вершине холма пока не продрог от холода.
К вечеру командный пункт окончательно расположился на месте и поступило сообщение, что сегодня ночью через расположение соседнего 15 мотострелкового полка из Грозного в сторону гор прорвалось до 40 боевиков, а при штурме Новых промыслов погибло 14 и было ранено 42 наших военнослужащих.
Вечером Кравченко накрыл стол и мы немного выпили, помянув его отца, которому сегодня было сорок дней.
26 декабря 1999 года. 24 декабря рано утром мы уже были в расположении 245 полка, они
3:40 сегодня сажали свой правый фланг на высоту 220.3. а мы первую роту
на высоту 284.4. Дождавшись, когда соседи соберутся в дорогу, мы двинулись за ними и сразу же за расположением их полка полезли в холмы. Погоды была мерзкая, температура где-то -1, – 2 и промозгло. Высохшая трава подбита инеем и изморозью, оттого казалось, что даже от человеческого взгляда она может легко сломаться. За ближайшим из холмов открылась порадовшая меня картина в виде полуразрушенной газораспределительной станции, здания которой были разбиты моими снарядами, а из разорванной трубы большого диаметра высоко в небо с рёвом рвалось бледно-красное в свете начинающего дня пламя от горящего газа. Этот факел отлично освещал ночью окрестности и расположение 245 полка, что было хорошим плюсом для наших соседей.
Лавируя на узкой грунтовой дороге, среди деревьев фруктового сада выбрались на вершину небольшой возвышенности, свернули вправо и двинулись по уже улучшенной дороге, которая петляла, ныряла в небольшие лощины, но всё время шла по вершинам холмов. Слева склоны холмов, поросшие фруктовыми деревьями, круто обрывались вниз и терялись в туманной дымке. Но, заранее изучив карту, я знал что в тумане скрываются многочисленные нефтяные вышки, цистерны, частный сектор и жилой сектор, носящий гордое название – городок Иванова. Справа такие же склоны, но более пологие, полосы зелёнки и такие же фруктовые деревья.
Через несколько минут движения стали всё чаще и чаще стали попадаться небольшие блок-посты, прикрывающие дорогу, а через несколько километров мы уткнулись в хвост большой колонны подразделений внутренних войск. Чуть в стороне гудела раскалённым газом разорванная снарядом труба, дымились развалины разбитых построек, где за разваленным забором виднелись остовы ржавой, брошенной техники. Приняв влево мы проехали ещё немного вперёд и выехали на свободное пространство, где остановились у небольшого, высотой метра три, бугра, за которым грудились кучи мусора привезённого из города. К этому времени, подувший небольшой ветерок, почти разогнал туман и я увидел перед собой всю местность, которую мне придётся проезжать, видеть и воевать на ней больше месяца.
Слева, в ста метрах, густая и широкая зелёнка, куда уходила дорога и выныривала уже у бетонного забора вокруг серого трёхэтажного здания. Туберкулёзный диспансер – услышал я объяснение Малофеева. За диспансером виднелись высокие деревья, переходящие в жилые пятиэтажные дома. Если смотреть вперёд, то за небольшим леском или рощей и была высота 220.3, которую будут сейчас занимать подразделения 245 полка. А когда они её займут, то дальше пойдут уже наши подразделения. Я вскинул бинокль: местность там была поросшая средней высоты кустарником, виднелось несколько заброшенных старых нефтяных вышек и дальше сама высота 284.4 с пологими склонами. На её вершине густо стояло штук двадцать высоких и мощных деревьев. Высота как высота – никакого движения. Хотя если судить по карте, то с неё практически половина Грозного как на ладони. Справа от нас небольшая долинка. Метров триста шириной и довольно крутым подъёмом, там тоже ревело большое пламя газа. Долина тянулась километра два и упиралась в зелёнку, на правом крае которой, виднелись постройки похожие на животноводческие фермы, а на левом краю густо натыканные кресты большого русского кладбища. Ещё дальше две ржавые, большие цистерны в зелёнке, которая и замыкала горизонт.
Покрутившись у бугра и поняв, что только с него и можно нормально наблюдать за предстоящим боем мы решили командно-наблюдательный пункт на нём и расположить. После короткого распоряжения командира 245 полка его сапёры лопатами быстро срезали часть склона бугра, где уже можно было расположиться самим и приборы. Я занял правую часть КНП, куда мои бойцы быстренько, из подогнавшего ПРП, подвели связь с дивизионами. Слева от себя я воткнул свой любимый оптический прибор большой мощности и был готов к работе. Сзади гомонила большая толпа ВВэшников, готовясь занять диспансер и перерезав по улице Старые Промыслы, начать выдавливать боевиков в Грозный.