"Умирать страшно лишь однажды"
Шрифт:
Из палатки ЦБУ 245 полка вышел полковник Сергеев и мы двинулись дальше в темноту, но когда прибыли на вчерашнее место совсем рассвело.
На этот раз я развернул свою ячейку не в общем окопе на бугре, а внизу и сбоку. Подогнал ПРП, слева от него расставил стол, куда положил рабочую карту, тут же вынос с радиостанции на ПРП, слева от стола большой оптический прибор. А то в общем окопе получалось, что в прибор только Малофеев и командиры полков смотрели. Атаку решили начать попозже, а сейчас я с интересом наблюдал за подготовкой нового штурма Старопромысловского района ВВэшниками. Снова их подразделения нескончаемой вереницей уходили мимо нас и после короткой арт. подготовкой они вновь атаковали диспансер и попытались закрепиться на окраине, но вновь были отбиты, потеряв 2 человека убитыми и 12 ранеными. Они отошли опять в наш район и к довершению всего были обстреляны из миномёта и АГС. Чуть не накрыло и нас. Пришлось
Настало время и нам начинать. Сначала мощный артиллерийский налёт, после чего 11 танков стали расстреливать высоту прямой наводкой, а три моих самоходки убойными элементами прочесали все зелёнки вокруг высоты. Первая рота пошла в лоб на молчавшую высоту, а развед. рота незаметно, прикрываясь зелёнкой, подошла на расстояние двухсот метров к её склонам. Высота молчит, лишь слева по первой роте вёлся слабый огонь. Разведчики поднялись и рванулись вперёд. Пятьдесят метров – огня нет, хотя никто не сомневается, что этот рывок не остался незамеченным для боевиков. Ещё пятьдесят – тишина, а высота вот она. Подполковник Шадура с пулемётчиком вырвался далеко вперёд. (Как потом оказалось, Шадура проснулся в лагере, схватил первое попавшее БМП и примчался перед самой атакой к роте. Скрываясь от командира полка и зная, что он не отпустит его в атаку, Юрка без спроса пошёл в бой) И сейчас тяжело топая сапогами по травянистой земле, они быстро поднимались по склону к опоясавшим высоту бруствером окопам. И тут как по мановению волшебной палочки над бруствером появились головы боевиков и их оказалось очень много. Шквальный автоматный и пулемётный огонь обрушился на атакующих, заставив их сразу же залечь. Оставшиеся сто метров практически невозможно было преодолеть под таким плотным огнём. Ефименко, Чистяков и другие офицеры, подняв головы и ежесекундно рискуя получить пулю, с надеждой смотрели на фигурки начальника разведки и пулемётчика, которые уже вплотную подобрались к окопам духов. Если они сумеют ворваться в траншею и закрепиться там, то была надежда подняться в атаку и, воспользовавшись минутным замешательством боевиков на этом участке, ворваться в траншеи и сцепиться в рукопашную. Шадура незаметно подобрался ползком на двадцать метров к пулемётному гнезду чеченцев, откуда вздымая небольшое облачко пыли непрерывно строчил пулемёт, выпуская длинные и точные очереди, заставляя плотнее прижиматься разведчиков к земле. Подполковник приподнялся над землёй и точно метнул гранату в пулемёт. Круглый мячик гранаты, прочертил плавную траекторию в воздухе и исчез в окопе, откуда тут же вздыбилось облако пыли и дыма от разрыва. Даже в таком адском шуме, трескотни сотен автоматов и пулемётов, разрывов гранат, танковых снарядов на вершине высоты, настороженный слух уловил как исчез злобный клёкот пулемёта. Шадура с пулемётчиком вскочили на ноги и рванулись к пулемётному гнезду чтобы там соскочить в окопы. Развед. рота вскинулась в едином порыве в атаку, но тут же залегла под новым шквалом мощного огня, а слева от Шадуры из траншеи на бруствер выскочил боевик и с пятнадцати метров всадил в начальника разведки длинную очередь, откинувшую офицера на несколько метров в сторону. Но и боевик не успел обратно спрыгнуть в окоп. Пулемётчик от бедра ударил очередью в духа и тот тряпичной куклой свалился на землю, немного подёргался и затих. Солдат кинулся к офицеру, но его тут же накрыл шквал огня и боец мгновенно был ранен, упал на землю и откатился в канаву. До Шадуры было от него метров десять. Воспользовавшись ослаблением огня, разведчики сделали стремительный рывок и прорвались к пулемётчику. До окопов боевиков осталось 50 – 60 метров, ещё несколько минут и можно врываться в траншеи, но со стороны русского кладбища, чуть выше его, открыла огонь группа боевиков, выйдя к разведчикам в тыл. Сразу же было ранено пять солдат и дальнейшие действия были обречены на провал. Раненого пулемётчика всё-таки сумели эвакуировать, а вот до Шадуры прорваться не сумели.
Обо всё этом я узнал позже, а сейчас суетился на КНП, помогая и прикрывая огнём дивизионов отход первой роты и разведчиков. А через полтора часа с подошедших БМП начали слезать мрачные и подавленные разведчики. Тут мы и узнали о гибели подполковника Шадура. Бой для нас закончился неудачно: убитых кроме начальника разведки не было, но 13 человек ранено, трое из них тяжело. Ранен и мой корректировщик, ходивший с первой роты – капитан Бурковский. Он был ранен в ногу и тоже госпитализирован. Получается: три атаки и три раненых артиллериста. Это было слишком много для моей артиллерии.
С БМП слез офицер в грязной, в испачканной глиной форме, тяжело опустился на ящик рядом с моим столом и щепкой стал стирать грязь, искоса поглядывая на меня. Я же в изумлении пялился на него и только через минуту начал рассуждать в слух.
– Так, по моему у меня начала ехать крыша. Вот когда разведка пошла в бой, тебя Олег среди них не было, но ты только что вышел из боя. А с другой стороны, ты не мог сейчас выйти из боя, так как ты сейчас находишься в Екатеринбурге. Вывод один – у меня начались галюники и меня срочно нужно госпитализировать.
Я с надеждой уставился на подполковника Артемьева, надеясь что он развеет мои страхи и он их развеял.
– Да не поехала у тебя крыша, Боря. Действительно это я – собственной персоной. Я рано утром к вам прибыл и как узнал про атаку так примчался сюда и успел к началу боя. Вот оттуда я и вышел. Грязный… И как я обратно такой поеду в поезде? – Олег огорчённо посмотрел на испорченную форму, а потом рассказал, что произошло на высоте.
Посовещавшись, решили создать мощную группу из танков, БМП и попытаться вытянуть Шадуру. Но как только они вышли на открытое пространство, сразу же был подбит один из танков. Он как то быстро загорелся, но экипаж успели эвакуировать, а ещё через пятнадцать минут сработала боеукладка и танк взорвался, выкинув высоко в небо большое и красивое кольцо дыма. Пришлось отступить с ни с чем.
Прошёл час как, закончилась неудачей попытка прорваться к Шадуре. Ко мне подбежал весь в слезах Дима Щипков, сжимая в руках автомат: – Боря, пошли. Мы с тобой сумеем незаметно подобраться и вытащить Юрку.
Товарищ с надеждой смотрел на меня, но я его разочаровал, заговорив с ним достаточно жёстко: – Дима, брось даже эту мысль. Рота не вытащила и мощная механизированная группа потерпела неудача, а мы с вдвоём только ляжем бессмысленно. Ты головой подумай: ну даже каким то чудом проберёмся к Юрке. А обратно как? Один должен тащить его, а второй прикрывать огнём. Да тащить его придётся сто пятьдесят метров открытого пространства. Так что зажмись в кулак и успокойся.
Дима ушёл, а я продолжил обрабатывать огнём высоту. От рощицы, которая была вчера на вершине высоты, остались лишь голые, расщепленные снарядами стволы, а вся высота была перерыта снарядами, но вновь оживала огнём, как только наши подразделения приближались к ней.
….- Боря, – ко мне подошёл полковник Ткач и, показывая рукой на рощицу впереди нас, сообщил, – тут мой командир взвода докладывает, что твои артиллеристы по его позициям снаряды кладут.
– Да ну, Сергей Сергеевич, не может быть. У меня сейчас по высоте второй дивизион стреляет и я сам им руковожу. Вот сейчас дал команду, чтобы перенесли огонь на сто метров за вершину. Во.., смотрите, разрывы там поднялись. Так что это не мои артиллеристы. Может быть ваши?
Ткач недоверчиво посмотрел на меня и удалился на КНП, где склонился над телефонным аппаратом, а через пять минут вновь оказался около меня.
– Нет, Боря, всё-таки это твои продолжают стрелять по моим. Опять командир взвода докладывает. Уже двенадцать снарядов по позициям положили, слава богу, ни кого не убили.
– Хорошо, товарищ полковник. Давайте проверим. Я сейчас дам команду чтобы на последних данных дали выстрел дымовым снарядом и вы убедитесь, что мы стреляем только по высоте.
Я быстро передал распоряжение на огневую позицию и через минуту услышал команду – Залп. Мы вскинули бинокли и увидели на высоте вместо четырёх разрывов только три.
– Наверно, перелетел высоту и разорвался за ней. Уменьшу сейчас дальность и повторим выстрел.
Передал новые данные, уменьшив прицел на четыреста метров, и был неприятно поражён когда увидел разрыв дымового снаряда на углу рощицы, за которой располагались позиции взвода 245 полка.
– Самара, Стой! Разобраться почему одно орудие стреляет не по высоте. – Извинившись перед полковником Ткач, я углубился в разборки с Язевым, который в тот момент выполнял обязанности начальника штаба дивизиона. Исправив установки, я возобновил обстрел высоты, но неприятный осадок от происшедшего остался.
Постепенно стемнело и генерал Малофеев приказал готовиться к завтрашним боевым действиям. Мы тоже начали сворачиваться, а Сергеев и Ткач удалились в кунг командира 245 полка, который стоял недалеко. Прошло минут десять неспешных сборов, когда со стороны духов прилетела 120 мм мина и разорвалась в 30 метрах от кунга. Ещё бы немного и она своим разрывом обезглавила бы два полка. Уже в темноте двинулись назад, но в расположении командного пункта 245 полка остановились и командир отсутствовал целый час, решая вопросы завтрашнего боя. Приехали домой, поужинали и снова допоздна совещались. Командир дозвонился до генерал-лейтенанта Грошева и попросил прислать какое-то специальное оружие со странным названием "Буратино". Кто знал об этом оружии, оживились и загадочно отвечали на наши вопросы однозначно – Сами увидите что это такое. Ну а так решили: применить все виды оружия, авиацию и стремительно ворваться на высоту.