"Умирать страшно лишь однажды"
Шрифт:
Утром 26 декабря поднялись опять рано. Разведка была пьяная, потому что всю ночь поминали Шадуру. Когда мы построили колонну, то командир хотел ехать по новому маршруту – правее Октябрьского, но я отговорил Сергеева и предложил ехать через огневые позиции. Как чувствовал. Оказывается, там боевики устроили засаду. Когда там в это же время проходила колонна третьего батальона, то БМП командира батальона подорвалась на мине, а с окраины села колонна была обстреляна из автоматов и пулемётов. Пару выстрелов из танка было достаточно для того, чтобы стрельба мгновенно прекратилась.
Сегодня я развернул свою ячейку в общем окопе, и на столе передо мной лежал график работы фронтовой авиации, артиллерии, армейской авиации. Погода была пасмурная, облака плотным одеялом затянули небо, но находились на такой высоте, что давали возможность работы для вертолётов. Время приближалось к 9:30, когда должна была отбомбиться по высоте фронтовая авиация и я с любопытством поглядывал на молчавшие позиции боевиком и размышлял,
9:30, послышался быстро приближающийся звук и на вершине внезапно вспухли два багровых взрывов, от которых во все стороны стремительно рванулось кольца сжатого, белого воздуха ударной волны. Самолёт из-за облаков скинул две пятисотки, второй самолёт с такой же ювелирной точностью, не показываясь из-за облаков, положил ещё две пятисотки. Раз за разом самолёты заходили на высоту, пока не выложили шесть пятисоток и шесть двухсотпятидесяти килограммовых бомб. Даже на таком расстоянии ощущалось дрожь земли от мощных разрывов и громовой гул. Только улетела авиация, как в дело вступила моя артиллерия и танки – десять минут огненного смерча на высоте, а уже из тыла слышался гул двух пар вертолётов приближающихся к нам. Стремительные машины выскочили из-за холмов и промчались в сторону высоты делая прикидочный круг и подчиняясь командам нашего авианаводчика, который лихорадочно говорил в микрофон, нацеливая вертолёты.
Выйдя на второй круг, вертолёты пошли в атаку, терзая НУРСами склоны высоты. Третий круг – склоны высоты густо покрылись пятнами разрывов. Но интересно было то, что обе пары действовали по разному. Одна пара вертолётов, лихо идя в атаку, выходила практически на "пистолетный" выстрел и били в упор по высоте, то вторая: то ли от неопытности, то ли от трусости всё норовила отстреляться с дальнего расстояния. Мы даже присели от неожиданности, когда вторая пара открыла огонь почти над нашими головами. Когда "смелая" пара пошла на четвёртый круг, из тёмного пятна зелёнки правее русского кладбища к правому вертолёту потянулись две трассы зенитной установки духов, но лётчик своевременно сделал противозенитный манёвр и ушёл в сторону, потом развернулся и атаковал зелёнку щедро покрыв её снарядами. Больше оттуда ничего не стреляло и вертолёты, стали пускать ПТУРы. Вот в этот момент и нужно было бы начать штурм высоты, а так ещё десять минут вертолёты работали над высотой, потом Шпанагель упустил ещё пять минут, и когда первая рота пошла в атаку, боевики заняли оборону и встретили шквальным огнём мотострелков. Да ещё слева духи активно вышли во фланг атакующих и через десять минут роте пришлось отступать. За эти минуты первая рота потеряла 4х человек убитыми, в том числе и офицера, 13 человек было ранено. Развед. рота огневому воздействию не подверглась, так как шла слева.
Такой же неудачей закончился и штурм диспансера подразделениями ВВ, боевики крепко держали оборону. До темноты опять долбили высоту, а с наступлением сумерек двинулись обратно, но уже другой дорогой – вдоль обороны первого батальона. Передний край полка был растянут до предела. И мотострелки уже не могли держать сплошной линией оборону. Мы ехали вдоль переднего края первого батальона и я с горечью смотрел на хилую оборону. Стоит в голом поле одинокое БМП, как правило около него закопанная наполовину палатка и восемь-десять чумазых солдат, которые держат четыреста метров переднего края. Если бы боевики знали в каком мы находились положении, то они бы с лёгкостью могли прорывать оборону, уничтожая наших уставших и измотанных солдат. Какая то сраная Чечня, а войск наскрести государство не может. Довели армию "до ручки". Перед нашим отбытием Гвоздев отправил крепкую группу для поисков погибшего офицера и солдат, но уже поздно вечером мы узнали, что поиски прошли безрезультатно. В полку уже стояли две машины "Буратино". Я обошёл их: на базе шасси танка Т-72, были установлены 24 направляющие с мощными зарядами, которые обладали эффектом, как мне объяснили, вакуумного снаряда и также уничтожали противника созданием избыточного давления. Что ж, завтра мы их посмотрим в действии.
27 декабря встали и выехали рано. Двинулись опять вдоль переднего края первого батальона и я в очередной раз неприятно был поражён нашей жидкой обороной. "Буратино" сразу отстало и появилось около КНП только в 9 часов. У нас всё было готово и специалисты установок сразу же отправились на рекогносцировку места откуда они будут вести огонь. И только решили с этим вопросом как появились штурмовики и вакуумными бомбами стали окучивать высоту, в это время "Буратино" выскочили на свои огневые позиции, быстро развернулись и уже через три минуты позвучал первый выстрел. Я навёл большой прибор на стреляющие машины и успел заметить, как с направляющих вылетели две длинные ракеты, перевёл прибор на высоту и поразился мощности разрывов. Багровые сполохи и такие же белые кольца сжатого от взрыва воздуха. Да, не хило сейчас там духам. Раз за разом звучали выстрелы и разрывы смещались по всей площади позиций боевиков. Слева и чуть впереди КНП послышались странные вопли и мерные удары, а когда я выглянув из окопа то разглядел командира первого батальона, который стоя на броне "заводил" солдат перед атакой. Он мерно бил себя в разгрузку автоматом и ритмично кричал "Гуга, гуга, гуга….". Солдаты заворожено смотрели на своего командира и, ударяя себя автоматами, глухо вторили "Гуга, гуга, гуга…".
БМП первой роты и разведчиков рванули вперёд. Ну, сегодня мы должны взять высоту. И точно пехота и разведчики спешились почти у самой высоты и их цепи устремились по склону к вершине. "Буратино" закончили обрабатывать высоту пять минут назад и у боевиков было достаточно времени чтобы занять позиции и открыть огонь. Но высота хранила молчание и ни единого выстрела не прозвучала по атакующим.
Все мы замерев, наблюдали как пехота и разведчики поднявшись по склонам высоты, оказались на вершине и скрылись за её обратными скатами. Едва слышные автоматные и пулемётные очереди донеслись до нас и так же внезапно прекратились как и начались. Командир стал нервно запрашивать командира батальона о причинах стрельбы, потом выслушал и с облегчением положил наушники.
– Товарищ генерал-майор, командир батальона доложил: на высоте боевиков не обнаружил, позиции оставлены, а сами боевики садились на два КАМАЗа. КАМАЗы ушли благополучно, а "Нива" с четырьмя боевиками была уничтожена.
– Что ж получается, "Буратино" по пустому месту била. Жалко, так бы сейчас там наваляли трупов боевиков, – послышался голос одного из офицеров 245 полка, которого тут же оборвал полковник Ткач.
– О чём жалеешь, майор? Это хорошо, что они увидев "Буратино" и поняв бесперспективность обороны убрались, а не наделали нам новых трупов.
Малофеев, глядевший до этого молча на высоту, начал отдавать распоряжения: – Так всё, я здесь больше не могу находиться и помчался на высоту. Сергеев передай командиру батальона, чтобы расширялся.
Генерал засуетился, схватил автомат и на БМП рванул в сторону высоты. Сообщения от командира батальона поступали обнадёживающие: рота расширялась и теперь полностью контролировала брошенные позиции боевиков. Попытались сходу захватить и район ржавых цистерн, но напоролись на сильный пулемётный огонь и благополучно отошли. Решили потом отбить эти позиции. Через час подвезли трупы погибших накануне солдат и командира взвода лейтенанта Кара. Жалко ребят. А ещё через тридцать минут на санитарном МТЛБ привезли тело Шадуры. Я заглянул в открытый люк: Юрка лежал на спине, без обуви – лишь в грязных носках. Был он какой-то маленький, одежда иссечена пулями, но большой крови видно не было. На голове было отрезано левое ухо и разведчики рассказывали, что под одеждой на теле виднелись следы попыток вырезать у него сердце, но у духов ничего из этого не получилось. Лежал Шадура там где его и срезало очередью, вокруг его тела были разбросаны окровавленные бинты, которыми смертельно раненый Юрка пытался перевязать себя, пока не умер. День прошёл в мелких стычках с боевиками и без потерь. Ближе к вечеру к нам на КНП с высоты прибыл командир первого батальона и доложил командиру полка: – Товарищ полковник, 1ая рота в течении дня очистила высоту от остатков боевиков и закрепилась на позициях. Оборону роты усилили развед. взводом и подразделениями 2 ой роты…., – Гвоздев докладывал и одновременно показывал командиру на карте боевой порядок закрепившихся подразделений. Закончив докладывать, Алексей не удержался и со смехом, сильно жестикулируя, стал рассказывать, как к нему на высоту примчался Малофеев.
– Товарищ полковник, соскакивает генерал с брони БМП и кричит – А ты майор ту сторону проверил? И не выслушав мой ответ срывается с места и убегает с одним солдатом в зелёнку. Я пока растерянно крутил головой, чтобы кого-нибудь послать за ним, как он выбегает уже с противоположной стороны и ко мне. – А ты майор вон туда солдат поставил? И тут же убегает обратно в зелёнку, причём, совершенно в другую сторону что показывал. Через минуту выскакивает уже из-за моей спины и орёт – Майор, дай мне магазин, а то у меня в автомате патронов нет. И опять убежал в зелёнку. Смехота да и только. Мне думать надо как роту располагать, а я переживаю как бы этого "бешенного" генерала не подстрелили…
А в вскоре мы убыли обратно в лагерь. Вечером от генерала Малофеева пришло распоряжение: в 9:30, зам. командира полка и начальник артиллерии встречают генерала на месте старого КНП для организации взаимодействия с подразделениями ВВ в ходе зачистки Старых промыслов.
29 декабря 1999 года. Встали опять рано – в 4 часа утра. В шесть были на высоте. Прямо за
22:05 нами подъехали ВВэшники со своим командиром полковником Тур-
ковским. Расположились в окопе, обращённом в сторону Грозного, а так как КНП было маленькое, узкие проходы и небольшие ячейки, я быстро с ориентировался и занял левую большую ячейку, бойцы расставили приборы, провели связь и через десять минут мы были готовы к работе. Рядом со мной расположился со своими приборами и разведчиками командир третьей миномётной батареи Марат Беляев, а у ВВэшников наоборот что-то не ладилось и Турковский постоянно орал в радиостанцию, отдавая приказания. КНП постепенно наполнялось военным людом. Появился Малофеев, сразу же взгрел комбрига, после чего тот ещё больше засуетился, а я воспользовавшись паузой, стал рассматривать окрестности и окраину Грозного.