Умножители времени

Саврасов Игорь Фёдорович

одна потаённая дверка со второго этажа в ресторан и сауну, но... потаённая. В

общем, все в особняке было мило, по-домашнему. Любопытные,

прогуливающиеся по улочкам Арбата, лицезрели лишь ухоженный особняк,

небольшую элегантную бронзовую табличку "DG", а также не менее

элегантную бронзовую ручку в виде львиной головы на крепкой двери.

Специальный видео-глаз и отсутствие кнопки звонка намекали, что гостей

здесь не ждут. Сейчас ведь повсюду "век

закрытых дверей". Приватно! Брысь!

Обслуге и охране тоже было объяснено, что в лишнем знании - лишняя печаль.

Глеб знал только имена и отчества членов Клуба. Тридцать три человека

вместе с ним. Тридцать один мужчина и две дамы. Все члены интеллигентны,

даже галантны и не бедны. Кто чем занимается и прочее не известно. Все, что

"за пределами буксирного каната" - табу. Табу не позволяло задавать вопросов

4

личного характера друг другу. А "буксирный канат" прост: игра, тихая беседа,

чтение. Да ещё отмечание дней рождений членов клуба. Лишь эта "семейная"

традиция тут была заведена. Может быть потому, что доходы от выигрышей

члены клуба не забирали, а они шли в "накопительный банк" именинника, и

тот получал их в день рождения вместе с презентом от клуба. Отметим, что

Глеб Сергеевич уже третий год работал своеобразным секретарем-лейтенантом

(как он называл эту свою обязанность) Клуба. Вызвался нести эту несложную

ношу он сам, объяснив это любовью сочинять поздравления и опытом тамады

ещё класса с пятого. Трудно, конечно, "тамадить" среди людей, о жизни

которых известно мало. Но Глебу достаточно было развлекать публику

астрологическими прогнозами, нумерологическими ребусами, удивительными

рассказиками и наблюдениями о психологической манере игры именинника. В

этом всём он был большой мастак и делал всё необидно и остроумно, а порой

виртуозно.

Залов было семь: комната для бесед, комната для чтения с весьма

приличной библиотекой (самая большая комната), курительная комната,

буфетная, шахматная, картежная и, наконец, комната для рулетки.

...Всеволожский и Консультант "прошли" по коридору до двери.

Консультант-Наблюдатель достал из кармана связку ключей, висящую на

брелоке в виде гитары, и открыл дверь. Снова коридор. Снова дверь. Снова

открыл, и они снова оказались в коридоре. Глеб быстро уяснил топографию

этого второго этажа. Два длинных коридора: из одного были двери в залы

клуба, из другого - в личные и служебные помещения работников и хозяев

клуба. Но удивление вызывало у него следующее обстоятельство: из этого

"служебного" коридора видны были все залы. Но из залов

коридор не был

виден! За ними, членами клуба, можно было наблюдать! Как сейчас были

видны несколько человек в картежной и буфетной. И даже слышны обрывки

коротких реплик.

5

"Ах, ты, колясочник наблюдательный! Наблюдают они тут и

консультируют! Фу!" - зло подумал Глеб и сверкнул глазами на седой затылок

Гордона.

– Не сердитесь, Глеб Сергеевич!
– резко повернув коляску и улыбаясь,

сказал Консультант.
– И, пожалуйста, не выдавайте меня!

Глаза его были чисты. Это допускало прощение и вызывало доверие.

"Да чёрт с тобой!" - подумал Глеб, не произнеся ни слова. Он повернул

голову на противоположную стену коридора. Там, очевидно, были окна во

двор, но они были тщательно зашторены. А в простенках висели фотографии

"Битлов", "Роллингов" и прочие.

– Да, я бывший музыкант. А это мой коридорчик. Тут я живу, провожу

время... И простите мне эту единственную оставшуюся мне радость жизни -

быть тенью в ваших играх и беседах. Сам-то я однажды "заигрался"... Теперь

без ног! Впрочем, что я жалуюсь? Сейчас у меня новая большая Игра. И тайная.

И в эту Игру я должен вас посвятить!

Глеб Сергеевич насторожился, выдавая прежнее неудовольствие.

– С вашего разрешения, разумеется, - добавил Джеймс, - проходите,

любезнейший, вот в эту комнату. Это мой кабинетик.

Кабинетик был замыкающей частью анфилады комнат, в которых

работал, обедал и спал этот странный человек.

– Присаживайтесь, Глеб Сергеевич. Я сварю великолепный кофе. А вот

тут бар: напитки, сигары. Толкните дверцу.

Глеб открыл бар, встроенный в огромный, старинной работы книжный

шкаф. И книги, их кожаные переплеты, хранящие дух минувших времен, и

налитый стаканчик настоящего шотландского скотча с его янтарным теплым

светом сразу установили хорошую, добросердечную атмосферу для разговора.

А когда дымок от сигары несколькими переплетающимися кольцами стал

подниматься к потолку, Всеволожский улыбнулся и сказал:

– Спасибо! У вас хороший вкус.

6

– Джеймс. Прошу называть просто Джеймс.

– Великолепный вкус, мистер Джеймс. Набор-то в баре и вся обстановка

кабинета изысканнейшая. Эта лампа, приборы на столе, глобус, настенные

часы, ваза... Это - музейные вещи. Большинство предметов конца

восемнадцатого - начала девятнадцатого веков. Это вот, если не ошибаюсь,

Франция, это - Германия, а эти три картины- конечно, Италия.