Умножители времени
Шрифт:
игры. Он профессионально играет в карты (преферанс, покер и пр.) и шахматы.
Причем профессионально не в смысле турниров, а в смысле специальной
подготовки к каждой игре (составление астрологический и нумерологической
карт, психологического портрета каждого из противников). А радость? Радость
дарят не победы в играх. Радость и праздники дарят путешествия. Он, уже
многоопытный человек, не уставал открывать мир, углубляться в изучение
всего нового. Он чувствовал тайну мира и хотел, жаждал познать коды этой
12
тайны. Хотя бы часть. И ещё хотел приключений, настоящих, дерзновенных.
Сейчас вот он с трудом договорился со своим заведующим о том, что
ассистентка заменит его на зачетах, пока он на четырнадцать дней съездит на
курорт. Завкафедрой ворчал: "курс у тебя трудный, аккуратненький такой,
деликатная вещь - международная журналистика". Ему под восемьдесят, он
педант, глуховат и не способен заметить, что журналисты давно "несут" не
просто "беспардонную" кривду, а наглую ложь и бред. Но зрение у академика
неплохое: "Попроси свою длинноногую хоть юбку на зачеты подлинней
надеть". "Хорошо. Всего два зачета, а к своим экзаменам к концу июня я
вернусь". "Ладно-ладно... Твоя эта... хоть зачеты помилосердней поставит.
Ты-то известный инквизитор".
Заведующий знал, что ездить в конце мая в Карловы Вары - глебова
традиция. Двенадцать лет с парой-тройкой годичных перерывов. А работник он
ценный, очень добросовестный, много ведет методической, научной работы,
берет кучу дипломников, блестящий лектор.
Да, Глеб Сергеевич любил в мае Карловы Вары, цветущий миндаль,
акации, теплая, ещё не жаркая погода. Два первых раза он ездил на курорт с
женой (у неё были неполадки с желудком), три раза с женой и дочкой, пять раз
всей семьей. Порой ему казалось, что платаны в парках и заповедниках, куда
они любили выезжать, взяв напрокат машину, помнят смех его детей, любящие
глаза его жены. Бывшей жены. Былые счастливые годы!
...Глебу не спится. На улице рассвело. Тёмные плотные шторы
в спальной Глеба оставляют для солнечных лучей лишь узенькую щель. Такая
же узкая щель от приоткрытой Гордоном "двери в неизвестность" увлекала и
беспокоила. Информации на грош, хоть она и весьма неожиданна и очень
серьёзна. Дядя... Брюс... задание... Но строить планы и обдумывать что-то
сейчас бесполезно. Прана, эта жизненная энергия, уже набрала свою утреннюю
силу. Глеб любил эти часы, верил в их благодать, творческое начало.
13
"Начало... Эх, братец Глебушка, ты, оказывается, не знаешь истории
своего рода... и мог бы не узнать никогда! Вот тебе и Ключи Совпадений. Так
ведь и в Большой Истории белое пятно на белом..."
Своего любимого дядьку, дядю Алекса (так он, как и мать, привык
называть его) он расcпросит только часа через три. Тот ложился заполночь, его
мучала бессонница. А клёво, однако, быть потомком "русского Фауста",
"русского Нострадамуса". Так Якова Брюса окрестили историки. Вот ещё
почему дядька увлекается эзотерикой и юного Глебушку приучил и увлёк,
серьёно увлёк астрологией и нумерологией. Это теперь его главное Правило и
Правило в жизни.
Глеб быстро встал с кровати, достал из ящика письменного стола тетради,
линейку, циркуль, том "Эфемериды" и стал быстро чертить, затем взял линейки
и транспортиры собственного изготовления, калькулятор. Этими своими
линейками и транспортирами Глеб очень гордился. Он придумал их в конце
второго курса мехмата для своих астрологических и нумерологических
изысканий. По сути на них он изобразил несколько рядов чисел наподобие
рядов Фибоначчи. Глеб до сих пор делал все новые линейки и транспортиры,
соизмеряя их с зодиакальной системой в рядах и последовательностях
моментов времени. Через двадцать минут тренд своего поведения на
сегодняшний наступивший день он понимал. "Эх, знать бы день и год
рождения этого Евгения-Джеймса, да ещё бы точное время суток...". Глеб
улыбнулся, вспомнив дядькину шутку: "число служит кому-то и чему-то. Что
записано у богословов? Что придет Антихрист тогда, когда все мы будем
оцифрованы и вычислены".
Глеб ещё раз вгляделся в свои листочки. "Точно!". Он хлопнул себя по
лбу. "Это же рядом. Надо сейчас же туда пробежаться. Не пройти, а именно
пробежаться. И не бегал ты по утрам давненько. Ай-ай-ай!". Тихое, сонное утро
воскресенья, чистый отдохнувший город. Быстро пробежав до Тверского
бульвара, потом по Большой Никитской, Всеволожский чуть приостановился.
14
Вот он, знакомый с детства Брюсов переулок. А теперь новый будто. Медленно
Глеб брёл по переулку, всматриваясь в дома, их номера. Вспомнил из Гессе:
И снова начертанья предо мною
Вступили в сочетанья,
Кружились, строились, чередовались,
Из их сплетений излучались
Всё новые эмблемы, знаки, числа -
Вместилища неслыханного смысла.
"Игра в бисер" - подумал Глеб - нет, не совсем об этой Игре намекал
Гордон. Он говорил о Совете игры, то есть о чёткой организации и структуре