Умножители времени

Саврасов Игорь Фёдорович

игры. Он профессионально играет в карты (преферанс, покер и пр.) и шахматы.

Причем профессионально не в смысле турниров, а в смысле специальной

подготовки к каждой игре (составление астрологический и нумерологической

карт, психологического портрета каждого из противников). А радость? Радость

дарят не победы в играх. Радость и праздники дарят путешествия. Он, уже

многоопытный человек, не уставал открывать мир, углубляться в изучение

всего нового.

Он чувствовал тайну мира и хотел, жаждал познать коды этой

12

тайны. Хотя бы часть. И ещё хотел приключений, настоящих, дерзновенных.

Сейчас вот он с трудом договорился со своим заведующим о том, что

ассистентка заменит его на зачетах, пока он на четырнадцать дней съездит на

курорт. Завкафедрой ворчал: "курс у тебя трудный, аккуратненький такой,

деликатная вещь - международная журналистика". Ему под восемьдесят, он

педант, глуховат и не способен заметить, что журналисты давно "несут" не

просто "беспардонную" кривду, а наглую ложь и бред. Но зрение у академика

неплохое: "Попроси свою длинноногую хоть юбку на зачеты подлинней

надеть". "Хорошо. Всего два зачета, а к своим экзаменам к концу июня я

вернусь". "Ладно-ладно... Твоя эта... хоть зачеты помилосердней поставит.

Ты-то известный инквизитор".

Заведующий знал, что ездить в конце мая в Карловы Вары - глебова

традиция. Двенадцать лет с парой-тройкой годичных перерывов. А работник он

ценный, очень добросовестный, много ведет методической, научной работы,

берет кучу дипломников, блестящий лектор.

Да, Глеб Сергеевич любил в мае Карловы Вары, цветущий миндаль,

акации, теплая, ещё не жаркая погода. Два первых раза он ездил на курорт с

женой (у неё были неполадки с желудком), три раза с женой и дочкой, пять раз

всей семьей. Порой ему казалось, что платаны в парках и заповедниках, куда

они любили выезжать, взяв напрокат машину, помнят смех его детей, любящие

глаза его жены. Бывшей жены. Былые счастливые годы!

...Глебу не спится. На улице рассвело. Тёмные плотные шторы

в спальной Глеба оставляют для солнечных лучей лишь узенькую щель. Такая

же узкая щель от приоткрытой Гордоном "двери в неизвестность" увлекала и

беспокоила. Информации на грош, хоть она и весьма неожиданна и очень

серьёзна. Дядя... Брюс... задание... Но строить планы и обдумывать что-то

сейчас бесполезно. Прана, эта жизненная энергия, уже набрала свою утреннюю

силу. Глеб любил эти часы, верил в их благодать, творческое начало.

13

"Начало... Эх, братец Глебушка, ты, оказывается, не знаешь истории

своего рода... и мог бы не узнать никогда!

Вот тебе и Ключи Совпадений. Так

ведь и в Большой Истории белое пятно на белом..."

Своего любимого дядьку, дядю Алекса (так он, как и мать, привык

называть его) он расcпросит только часа через три. Тот ложился заполночь, его

мучала бессонница. А клёво, однако, быть потомком "русского Фауста",

"русского Нострадамуса". Так Якова Брюса окрестили историки. Вот ещё

почему дядька увлекается эзотерикой и юного Глебушку приучил и увлёк,

серьёно увлёк астрологией и нумерологией. Это теперь его главное Правило и

Правило в жизни.

Глеб быстро встал с кровати, достал из ящика письменного стола тетради,

линейку, циркуль, том "Эфемериды" и стал быстро чертить, затем взял линейки

и транспортиры собственного изготовления, калькулятор. Этими своими

линейками и транспортирами Глеб очень гордился. Он придумал их в конце

второго курса мехмата для своих астрологических и нумерологических

изысканий. По сути на них он изобразил несколько рядов чисел наподобие

рядов Фибоначчи. Глеб до сих пор делал все новые линейки и транспортиры,

соизмеряя их с зодиакальной системой в рядах и последовательностях

моментов времени. Через двадцать минут тренд своего поведения на

сегодняшний наступивший день он понимал. "Эх, знать бы день и год

рождения этого Евгения-Джеймса, да ещё бы точное время суток...". Глеб

улыбнулся, вспомнив дядькину шутку: "число служит кому-то и чему-то. Что

записано у богословов? Что придет Антихрист тогда, когда все мы будем

оцифрованы и вычислены".

Глеб ещё раз вгляделся в свои листочки. "Точно!". Он хлопнул себя по

лбу. "Это же рядом. Надо сейчас же туда пробежаться. Не пройти, а именно

пробежаться. И не бегал ты по утрам давненько. Ай-ай-ай!". Тихое, сонное утро

воскресенья, чистый отдохнувший город. Быстро пробежав до Тверского

бульвара, потом по Большой Никитской, Всеволожский чуть приостановился.

14

Вот он, знакомый с детства Брюсов переулок. А теперь новый будто. Медленно

Глеб брёл по переулку, всматриваясь в дома, их номера. Вспомнил из Гессе:

И снова начертанья предо мною

Вступили в сочетанья,

Кружились, строились, чередовались,

Из их сплетений излучались

Всё новые эмблемы, знаки, числа -

Вместилища неслыханного смысла.

"Игра в бисер" - подумал Глеб - нет, не совсем об этой Игре намекал

Гордон. Он говорил о Совете игры, то есть о чёткой организации и структуре