Умножители времени
Шрифт:
причине своей горячности в эзотерики, и посвящать его в наши разговоры с
тобой не следует".
Яков Вилимович сел на высокий табурет возле стола, отложил трубку,
подвинул к себе кальян, подаренный ему одним персидским купцом. Растворы
он опять же готовил сам, по своему рецепту. Любимые были названы им
"Всевидящее око", "Сон Агриппы" и "Грезы звездочета". Он давно поменял
для себя время суток, и скоро он отправится поспать. Заправил кальян
"Грезами", затянулся несколько раз и принялся рассматривать свой стол. Это
рассеянное рассматривание тоже стало традицией последнего времени.
Мозаичное покрытие из чёрной и белой плитки должно было символизировать
свет и тьму. Были в мозаике и череп с двумя костями, и циркуль, и кирочка, и
угольник. Были и другие символы Мастера. Но главное - форма стола:
неправильный шестиугольник, напоминающий форму гроба. Множество
пузатых бутылей темного стекла, колбы, пробирки. Некоторые сосуды
соединены трубками. Ступы и пестики, ушаты и кадки, перегонный куб.
Вытяжное устройство над столом и светильник затянуты паутиной. Всюду
пыль.
"Нужно прибраться", - вымолвил граф. Он уже более месяца не ставил
опыты. Протирая шерстяной тряпицей, он неспешно убрал в шкафы песочные
28
часы, чернильный прибор, тетрадь и всю посуду. Бережно повесил на крючок
кожаный фартук, судя по пятнам "видавший виды". Снова сел на высокий стул
и затянулся несколько раз. Кальян со стола он убирать не стал. "Грезы"
немного подняли настроение. Эх, как весело в этих колбах и колбочках кипели
и булькали разноцветные жидкости, как кипели и булькали его надежды.
Надежды жить лет триста и вернуть ушедших любимых...
Как забавно было наблюдать украдкой во время опытов за любопытными
крестьянскими детьми, порой взбиравшихся на ближайшие к дому деревья и
пытающиеся хоть краешком глаза увидеть, какое сейчас зелье готовит барин,
колдун Брюс. Вряд ли что-то можно было рассмотреть, но рассказы детишек
были впечатляющими. Молодцы! Выдумка и фантазия похвальны. Но когда
порой по ночам начинали сыпаться искры, все грохотало и из окон лаборатории
вылетали стекла, простые люди убеждали себя: не фантазии детские это, а
барин впрямь связан с Диаволом.
Да-а-а... Не горит теперь всю ночь напролет свет в кабинете на втором
этаже. Нет там более богатейшей библиотеки редчайших книг. Всю жизнь
собирал. По всему свету. Нет и астрономических приборов в его обсерватории
на крыше. Прочих хитроумных приборов по механике и оптике тоже уже нет.
Он закончил исследования... В этой жизни, в этой части её.
"На многих подводах библиотека должна была быть вывезена в Москву.
И ездил я часто в Москву из Глинок, подбирая якобы дом для жительства. Мол,
хочется снова жить в Москве, завести учеников, работать в Сухаревой башне.
Школы там новые открыть. Навроде Кембриджа. И библиотеку направляю для
этих целей. Усадьбу в Глинках оставляю племяннику Александру, сыну брата
Романа. Но он и ещё верный друг, Василий Никитин Татищев, должны помочь
в обустройстве Академий и в Москве, и в Петербурге. Три месяца назад
Александр действительно вывез библиотеку. Всю, с самыми редкими книгами
по оккультизму, астрологии, древней медицине, описания трав, руд и
минералов. Но не вся библиотека добралась до места!". Пропали записки Брюса
29
и те самые главные книги. "А племяннику нужно было тотчас же уехать за
границу, в Шотландию. Нужно повидать родину предков".
Яков возмущался и негодовал! Конечно, притворно. Это ведь он сам
придумал планы вывоза, и пути, и пункты доставки книг и приборов.
Коварный, многоходовой план! А приборы тоже на нескольких подводах он
отправил якобы в Петербург. Уж коль скоро там Пётр и Екатерина затеяли
Академию ("потешную", впрочем, на взгляд Якова Вилимовича), пусть примут
мои подарки. Этим вояжём руководил Татищев. Тот все организовал, а потом,
раз он был первым помощником Якова по горнорудным делам, неотложно
отправился на Урал. И опять два ящика пропали! Пропал даже специальный
курьер, их сопровождающий. Граф топал ногами и кричал: "Нет в России
порядка после Петра Великого! Десяти верст нельзя проехать, чтобы что-
нибудь не украли!". Сам-то знал, куда тайком эти ящички отправились. В
обоих случаях были организованы ложные следы, мастерски, по-брюсовски. А
книги, записки пусть пока хранятся в тайниках, о которых знают только
Александр и Василий. Верные люди. Им сказал ещё: "Пусть полежат до той
поры, пока сама Судьба и мои царицы не потребуют явить всё миру". Добавил
ещё грустно после паузы: "Если сами явятся". Даже близкие не всегда
понимали странности и загадки Брюса.
– - 4 --
Граф вышел из лаборатории, но не пошел по обыкновению в спальню. Он
направился в подземелье. Надо успеть навести порядок, там, куда слугу Никиту
он не часто пускал. И попрощаться со всеми надо. Времени-то в обрез.
Спустился на два пролета лестницы вниз, прошел десяток метров, ещё
спустился, повернул, ещё прошел пятьдесят метров, повернул, прошел, снова