Умножители времени
Шрифт:
бархатная жилетка, короткая с золотыми застежками. И белая шёлковая блуза с
широкими внизу рукавами, большим воротом и глубоким вырезом на груди. На
шее чёрный бархатный чокер с небольшой округлой брошью: алмаз в
окружении рубинов. Дана начала играть. Нет, это скрипка ожила и запела, а
скрипачка то поворачивалась, то наклонялась, то вытягивала себя в струну, то
широко расставляла ноги. И музыка, и балет! Говорят: "Скрипка рвёт душу".
Такое уже было с Всеволожским лет пять назад в Ростове, тогда в одном
известном ресторане двое скрипачей устроили своеобразное соревнование.
Еврей и цыган. Глеб сидел за первым столиком, близким к кругу небольшой
сцены и сосредоточенно наблюдал за этими пальцами, этими глазами, этой
117
импульсивной игрой, а порой плавными движениями. У того же Булата
Окуджавы: "Как умеют эти руки эти звуки извлекать?..". Это - из Vanessa Mae,
это - "тёмная невинность", это - "секретный сад", это - "арабская девушка".
...За столом, пока Глеб Сергеевич и Даниэла переодевались, Мона
позволила себе незаметно всплакнуть. Последние сцены со скальпами и эта
музыка, что прорастала из-под земли и возносилась к небу, а затем
обрушивалась обратно, то попадая в пучину океана, то разбиваясь о скалы, не
просто сильно тронули её сердце: она ведь поняла смысл последней сцены, и
это сестра придумала для неё. Чтобы убедить, подготовить, придать
решительности. Сотни, тысячи раз думала она об этой операции в последний
год. И изучили они с Даной все до мелочей. Завтра она зайдёт к коллегам в
пару медицинских учреждений уточнить несколько деталей, взять последние
научные статьи, исследования. Но нет, нет главного: нет живой воды, что была
у отца! Где, где её взять? Но она точно есть! И точно то, что отец ждет! Но
Дана-то какова! Валькирия! Диана! Артемида!
Мона налила себе полбокала кальвадоса и долила сверху штурмом. "Ну
что, мой дорогой Эрих-Мария - была-не-была!" - и выпила весь бокал
решительно, в несколько глотков.
"Но какова роль Глеба? Не совсем ясно. Да и сестры тоже... Хотя... Стоп!
Да, нужен проводник. Из одного мира в другой! Точно! Я ведь сама об этом
думала".
Глеб и Даниэла присоединились к столу. Сначала Глеб. Затем вошла
Даниэла, в руках свёрток из черного с золотым арабским орнаментом шелка.
Она окрикнула официантку и попросила принести коктейли, чай и десерт.
– Не забудь засахаренные фиалки. Нашему герою они должны понравится
– добавила хозяйка и выразительно посмотрела на Всеволожского.
– Друзья мои! Бал закончен, но праздник будет ещё! Нет, Мона - не
беспокойся и не смотри на меня так. Ты, золотце моё, устала, я понимаю. И
разговоров на сегодня давайте уже поменьше. Завтра, всё завтра. И потом! И
118
всегда! Поздравляю всех с сегодняшним успехом! Особенно вас, Глеб! Вы
весьма и весьма достойно прошли посвящение. И что особенно радует, что
ваши скальпы срезаны точно по окружности. Все до единого. У вас
тренирована рука. И хорошие нервы. Выпьем за это!
Они выпили. Мона, уже опьяневшая, но желающая "сохранить лицо"
сказала:
– Всё! Давайте переходить от "винных шалостей к невинным".
– Ещё пару тостов, дорогая! Сегодня такой фарт!
– Глеб наполнил бокалы.
– Как вы чувствуете себя, Глеб Сергеевич?
– спросила Даниэла.
– Отлично! Хоть и "зацепила" эта Игра не на шутку!
– Настоящая Большая Игра - впереди - тихо заметила Мона.
– Я хочу подарить вам подарок.
– Дана отдала Глебу сверток. Глеб
развернул тряпицу и достал тот самый индейский нож. Очень обрадовался.
– Вот эта вещь! Огромное спасибо!
– Этот нож на триста пятьдесят лет старше вас. Он принадлежал одному
мексиканскому индейскому вождю. Особенный, культовый нож. Это живая
сталь. На острие лезвия - Судьба! А по лезвию сверкают грёзы. Острая и тупая
сторона - плюс и минус, страсть и нежить, стресс и плесень.
– Глебу Сергеевичу показано избегать кардионагрузок. Доктор Йозеф....
–
вмешалась несмело Мона, но сестра перебила её.
– Я удивляюсь тебе, сестрица! Двести пятьдесят лет твержу тебе, что
опасны лишь стрессы от несовпадения ожидания и реальности. То есть
разочарования. Да что я тебе объясняю: опытнейшему врачу, да ещё и
психоаналитику. Стресс часто - благо.
– Это ты в третьей части, новой для меня, манипулировала с
миндалевидным телом?
– примирительно спросила Мона.
– Да! И завтра ты ведь собираешься кое- что уточнить по этому поводу?
– Рано говорить ...
119
– Нет, Мона, не рано! Через пару месяцев, может чуть раньше, как только
сделаем визы, мы поедем в Россию, в Москву.
Мона вновь хотела что-то возразить, но Даниэла подняла ладонь к верху,
давая понять:
– Потом, давай завтра поговорим. Ты вернёшься из
патологоанатомического музея и музея истории медицины, что-то узнаешь
новенького в исследованиях миндалевидного тела. Тебе ведь обещали
подготовитель новейшие обширные справки их мировых ведущих клиник и
институтов.
– О чём спор, позвольте полюбопытствовать "попутчику"?
– спросил