Умри
Шрифт:
– Я все поняла. – Ви вскинула руки. – Буду впредь стараться держать себя в руках.
– Будьте любезны. Да будет вам известно, на ваше место претендовало немалое количество людей. Так что очень прошу не заставить меня пожалеть о решении взять именно вас.
Ви только коротко кивнула.
– А теперь, с вашего позволения я продолжу. – Выждав ещё один одобрительный кивок, Феникс повернулся к Василисе. – Василиса, расскажите нам о себе.
– Здравствуйте. – Тонкий голос девушки оставался рядом с ней, будто боялся пропасть вслед за зрением. Чтобы разобрать её слова, всем пришлось обратиться в слух, при этом не издавая ни малейшего звука. – Я Василиса. Маска мне не требуется, так как на мне нет лица. Я не видела его так давно, что даже не вспомню его черт. Можете продолжать смеяться надо мной. К этому я привыкла. Таким дефектным,
Верхняя в голос рассмеялась.
– Боже, детка, как же ты права. Значится, – она начала загибать пальцы на руке. – Величественная Клеопатра, наводящая жуть Лоа, собственная тень Никто, боевая Ви, куколка Василиса и шлюшка Верхняя. Пёстрая получилась компашка. – И обратилась к Фениксу. – Извини, милый, тебя я не называю. В нашу неуравновешенную коалицию ты не вписываешься.
Глава 5
Здравствуй, дорогой дневник. Бред какой-то. Я никогда ранее не занималась подобной ерундой. Стоит ли придумывать какие-то оглавления или в беспорядке моя писанина впитает в себя всё безумие и оригинальность. Решено! Я просто представлюсь. Да и то не своим именем. И кому есть какое дело, до того, кто пачкает бумажные листы таким корявым почерком.
Меня зовут Верхняя. Глупое имя. Правда? Ну и чёрт с ним. Напишу свою историю. Для кого? Не знаю. Я где-то слышала, что излияния души в подобном формате некого рода психотерапия. Тем лучше. Для моей протёкшей крыши это то, что надо.
Итак, я невысокая, сексуальная и лёгкая. Лёгкая в поступках, авантюрах и принятии молниеносного решения в экстремальных ситуациях. Я понимаю, что описание подходит многим. Однако я иная.
Про родителей, пятёрки и красный диплом я не стану писать. Всякий, кому попадёт в руки такой дневник, тут же захлопнет его. Или бросит в печь.
Для начала я напишу вводную моей жизни, даба подробнее о себе рассказать, а уж после перейду на каждодневные исповеди. А начну я с самого интересного: как я познала всю суть качественного секса, траха, перепихона. Как ни назови, эти сладостные мгновения никакими словами не испортить. Это как миска манной каши, в которую ложку за ложкой кидает масло придурковатый сопляк с интересом «а что будет?»
Первый раз, он самый важный в жизни любой девочки. Он формирует её последующее отношение к сексу в целом. Но это не про меня. В свой первый раз я набралась как возвратившийся домой вахтовик. Нет. Это не был выпускной. Ни день рождения, ни Восьмое марта. Будний, серый, похожий на все последующие дени. Мне пятнадцать. Я перевесилась через перила беседки. Меня имеет сзади мало знакомый мне парень. Я блюю. Он не обращает на это внимания. Быстрый пьяный секс. Всё заканчивается. Я поправляю помятую юбку и прошу плеснуть ещё пива у подростков, что сидели за столом и за всем наблюдали. Я забыла свой первый "незабываемый" раз.
И тут меня понесло. Я спала с кем попало. Пьяная, дерзкая, я ходила по рукам. В меня влюблялись маменькины сынки. После сближения я теряла ко всем интерес. Я трахала их. Трахала как дешёвых шлюх. Когда хочу, сколько хочу. Я плевала на их чувства и выбрасывала после выполнения своего долга. Будь я самкой богомола, отгрызала бы их пресные головы. Шлюхой я себя не считала. Не считаю и до сих пор.
Я больна. Больна нимфоманией. Любой непросвещённый человек скажет: это же здорово, постоянно хотеть секса. Но я отвечу: нет. Я заложник своего влечения. После первых ужасных соитий я стала выборочной в этих делах. Я хотела только феерии, вулканического выплеска эмоций. Но мужики, однотипные парализованные сухари. Все они хотят, чтобы ублажали лишь их. Вставали перед ними на колени, широко открывая рты, надевали для них чёрное бельё, следили за своими фигурами или соглашались на быстрый секс, в котором в выигрыше оставались лишь они. Мне всё это не подходило. Я хотела доминировать. Это я поняла, когда сблизилась с одним флегматичным кретином. У него был байк с рисунком огня на топливном баке. В кругу друзей он весь из себя брутальный. Но когда мы под воздействием марихуаны завалились в охотничий домик, куда он привёз меня, всё поменялось. Я уложила его на пол и запретила шевелиться.
Лёгкое чувство превосходства уносило меня в бездну наслаждения. В тот миг я поверила в себя. Я прикоснулась кончиками пальцев к тонким струнам забвения. Знаете, это как пульт от телевизора, но гораздо лучше. Ты можешь не только переключать скучные каналы, но и редактировать сюжет. Тебе подвластно управление временем. Ты можешь замедлять его или ускорять. Когда ты дирижируешь и своим телом и телом партнёра, неминуемый взрыв блаженства накроет тебя с головой.
В тот вечер я кончила три раза, так и не расстегнув его ширинки. Когда он понял, что я и не собиралась с ним спать, он рассердился. Я лишь смеялась над ним, с измазанным моими соками лицом и в пропитанной мочой косухе. Он порывался взять меня силой. Я пнула его по яйцам и угнала байк. Такого адреналина я никогда раньше не испытывала. Моя кровь бурлила кипящей рекой, а я жаждала следующей жертвы.
Наркотики постепенно вошли в обычный рацион. Иногда марихуана, чаще экстази. Со вторым у меня всё сложнее. Волна прихода порабощала меня до неузнаваемости. Петтинг мог длиться часами. Мы соприкасались кожей, приятно скользя друг по другу. Я чувствовала партнёра каждой клеточкой своего тела. И ругала себя за то, что поддавалась этому наваждению, подчиняясь сама.
Была вечеринка на какой-то квартире. Его звали Игорь. Он довёл меня до полного измождения и посмеявшись, просто вышел из комнаты. Возбуждённая и не отдающая себе отчёта, я металась от двери к двери, бросаясь на первого встречного. И пока меня не поимело трое человек, я не успокоилась.
Наутро я чувствовала себя отвратительно. Между ног натёртости, волосы грязные и слипшиеся. Я сижу под холодным душем и рыдаю. На меня нахлынули воспоминания, как я в один вечер превратилась в дешёвую шлюху. Желудок скручивает, и меня тошнит на белые лодыжки. Не так я представляла своё доминирование. Сидя в собственной блевотине, я решаю завязать с наркотиками.
Мир объявил мне войну, и я приняла её. Мне восемнадцать. Я зла. Как на себя, так и на всех мужиков. Что я творила тогда… Мне по-настоящему снесло крышу. Моё превращение началось с гардероба. Вытряхнув из шкафа все шмотки, я сожгла их на заднем дворе дома. Ничуть не жалея ни любимых джинсов, ни белых кроссовок, которые я тщательно чистила каждый день старой зубной щёткой. Я бросала в огонь совершенно всё, прощаясь с той дешёвой шлюхой, у которой было данное родителями имя. Слабая, ведомая и беззащитная, она сгорала в этом очищающем огне. А я, новая, как инквизитор продолжала кормить пламя.
Голой ходить я не собиралась, хотя признаться, в этом есть некий шарм. Я обратилась за помощью к своей подруге Марго. Да и не то чтобы мы дружили с ней. Репутацию Марго очернял каждый второй, с кем мне приходилось обсуждать её персону. Но только она могла решить мою проблему.
– А ты не сдрейфишь? – ухмыльнувшись, спросила она.
– Нет.
Марго испытующе посмотрела на меня и коротко кивнула.
– А что сама? С деньгами всё туго?
Я предполагала, что она проведёт допрос. Но я не знала, стоит ли ей рассказывать про свою жизнь. С другой же стороны, моё прошлое больше не имело ничего общего со мной.
– У родителей есть деньги, – призналась я. – И довольно неплохие. Только мне они не нужны. Я хочу всё решать сама. И делать то, что посчитаю правильным.
Марго присвистнула.
– Похвально, Малыш. Бунтарка значит. Ну, пойдём, оторвёмся.
Мы приехали в трёхэтажный торговый центр. Раньше я в нём не была, так как никогда не выбиралась за окраины города. Мы долго ехали в душной электричке. Марго всю дорогу болтала. Болтала так громко, будто кроме нас, здесь больше никого не было. Она материлась, игнорируя осуждающие взгляды старушек.