Ундина особых кровей
Шрифт:
Он резко осекся. Я испытала потрясение до того сильное, что просто окончательно утратила дар речи. Так мы и замерли, молча смотря друг другу в глаза и думая каждый об одном и том же, но по-своему.
Пауза была долгой. А потом я собралась с силами.
— Понимаете, — проговорила очень осторожно. — Дело в том, что это зелье не было приворотным. Оно было… отворотным. Вот.
Даже не знаю, кто из нас двоих после этого внезапного, совершенно спонтанного разговора остался потрясен больше. Глядя на мимику адмирала, которому такое открытое проявление чувств свойственно не было, я думала, что, если бы на него внезапно
Теперь на меня смотрели неверяще и с недоумением.
— Отворотным? — переспросили глухим, полным противоречивых чувств голосом. — Поднебесных ради, зачем?!
Я хотела провалиться в Глубину, но заставила себя ответить:
— Из-за чар ундин, по вине которых вы испытываете ко мне то, чего испытывать не должны… Я так думала. То есть… в общем…
Я окончательно запуталась, и желание провалиться на самое дно стало как никогда огромным. Адмирал же продолжал смотреть на меня так, словно видел перед собой некое неведомое существо и не мог понять, как к нему относиться. Если бы я сейчас была в состоянии абстрагироваться от ситуации, выражение его лица наверняка показалось бы мне забавным. Многие ли могут похвастаться, что видели повелителя четырехсот девяноста девяти потерянных душ настолько потрясенным? Но мое собственное состояние волновало сейчас гораздо больше.
Что он там говорил про невесту?.. Мамочка моя, родная и нелюбимая… Это все чары! Но чары на него не действуют… А если все-таки действуют? И вообще непонятно, почему зелье так странно сработало!
— Где флакон? — неожиданно прервал мой внутренний диалог адмирал. И, поскольку я продолжала оторопело молчать, уже громче повторил: — Где флакон от зелья, Фрида?
Почему-то мое имя в его устах всегда оказывало нужный эффект. Я встрепенулась и, понимая, что волей-неволей придется отдавать пустой пузырек, покраснела от корней волос до самых пят.
— Фри-и-ида, — угрожающе протянул морской демон.
И я запустила подрагивающую руку за корсаж платья. А взгляд морского демона неотрывно за ней следовал, отчего моя кожа, по ощущениям, приняла цвет алого рассветного неба.
Бегло просматривая короткий текст, адмирал исхитрялся не менять позу, по-прежнему нависая надо мной и вынуждая меня мечтать провалиться в Глубину еще более рьяно.
— Ты о побочных действиях читала? — страдальчески осведомился адмирал, изучив написанное на этикетке.
Я поспешно закивала.
Он снова прикрыл глаза и, кажется, досчитал до пяти. Затем шумно втянул воздух, так же шумно выдохнул.
— Обсудим это утром, — проговорил он.
Взметнулся белесый силуэт, адмирал со сдавленным стоном поднялся на ноги и, бросив на меня теперь уже совершенно непонятно что выражающий взгляд, в мгновение ока исчез.
Я как лежала, так и продолжала лежать еще несколько долгих минут, уставившись в балдахин. Воспроизвела в памяти список несчастных побочных действий и закрыла лицо руками. Аллергическая реакция и повышенная возбудимость — вот и все, что там было. И, похоже, проявилось и то и другое. Вот только раз морские демоны к чарам невосприимчивы, значит, и воздействовать зелью было не на что. Никакого приворота ундин, выходит, и не было. Но если не было, то…
«Тебе этого не требовалось, ведь я и без того искренне тобой восхищался и давно предложил бы стать моей невестой, если
Перекатившись на живот, я схватила подушку и накрыла ей голову. Утром, обо всем этом подумаю утром… Однако что-то подсказывало, утром меня ожидает далеко не облегчение и трезвость мыслей, а очередная, самая что ни на есть глубинная Глубина.
Этой ночью я спала плохо. Да что там — отвратительно я спала! Во-первых, из-за терзающих меня мыслей, во-вторых, из-за терзающей совести. Совесть терзала, потому что, в-третьих, в одной из комнат особняка без конца что-то падало, гремело и разбивалось. Стихло все только ближе к рассвету, но, даже несмотря на наступившую тишину, я чувствовала, что в той самой комнате все еще не спят. Мучаются так же, как я, и это вынуждало меня терзаться с новыми силами. Еще и в голову, игнорируя решительно возведенные запреты, лезли совершенно ненужные мысли, от которых делалось так жарко, словно в комнате оказались все растопленные камины мира.
Заснуть мне удалось лишь под утро, да и то сон был очень зыбким, не принесшим долгожданного покоя. А уже вскоре меня разбудила госпожа Явиа, напомнившая, что через два часа нужно ехать в дом леди Шаркэ.
Поднебесные, как же было страшно выходить из комнаты! Я приводила себя в порядок нарочито медленно, умываясь добрых минут двадцать и еще столько же надевая платье. Зато косу заплетала быстро и тщательно — так, чтобы ни одной прядки выбившейся не осталось!
«Ты очень кстати их распустила… Они пахнут морем…»
Поднебесные, дайте мне сил…
— Фридочка, хочу заметить, что вам бы лучше собрать волосы в такую прическу, какую вы делали в прошлый раз, — заметила госпожа Явиа. — Учитывая, что придется снова встречаться с леди Шаркэ и леди Лавьет.
— Мне все равно, — сгладив категоричность улыбкой, ответила я. — Мне совсем незачем стараться им понравиться, а с косой мне удобней.
Оказавшись в коридоре, я на мгновение замерла и прислушалась. В доме было тихо. Только с первого этажа доносилось отдаленное бряканье посуды — должно быть, Фэкс заканчивал готовить завтрак. А вот из покоев адмирала не было слышно ни звука, что не успокоило, а вынудило меня нервничать еще больше.
Вниз я спускалась все так же медленно, останавливаясь на каждой ступеньке и считая до пяти. Откровенно говоря, помогало не очень, и к тому времени, как все ступеньки оказались пройдены, мои губы были искусаны практически в кровь.
Для того чтобы войти в столовую, потребовалось призвать все свое мужество, которого у меня вообще-то было не так чтобы очень много. Слишком ярко в памяти всплывали вчерашние сцены, происходившие в этой самой столовой… и камины всего мира преследовали меня буквально по пятам.
— Овар, — тихо позвала я, прежде чем решиться переступить порог.
Дворецкий, обычно отзывающийся моментально, на этот раз с ответом не спешил.
— Овар! — позвала я чуть громче, нервно сжав и разжав кулаки.
— А, Фридочка, доброе утро! — прокатился по особняку бодрый и подозрительно веселый голос. — Как спалось?
Будь дворецкий материальным, точно бы его стукнула! Знает ведь, что я не спала, и издевается. И вообще, отчасти по его милости я вчера оказалась в такой ситуации. Мог ведь рассказать, что на адмирале никаких чар нет, но вместо этого наоборот подтолкнул к тому, чтобы я подлила зелье!