Унесенные ветрами надежд
Шрифт:
– Это был честный бой. В любом случае с того момента, когда мы открыли ответный огонь.
– Значит, вы отобрали его у пиратов?
– Aye [3] , так я и сделал.
– А что случилось с командой корабля?
– Несколько человек из них приняли решение продолжать плавание под моим флагом, они перешли на нашу сторону. Остальные… ну, их высадили в полубаркасы и отправили в плавание.
– Как, посреди океана?
– Что ж, до следующего побережья действительно было довольно далеко, – согласился Дункан. – Но у них были вода и компас, а это даже больше, чем они выделяли
3
Произносится как «ай» – команда «есть!» на морском жаргоне (англ.).
– Похоже, что вам было абсолютно все равно!
– Не спорю, – невозмутимо ответил Дункан. – Но именно так обычно и поступают в подобных ситуациях. А в данном случае этим отвратительным мерзавцам вообще крупно повезло, потому что мы могли бы послать их прогуляться по доске [4] . Так что они легко отделались.
Элизабет невольно вздрогнула.
– Что означает «послать прогуляться по доске»?
– Если кто-то идет на прогулку по доске через борт, он попадает в компанию к рыбам, – сухо пояснил Дункан. – По крайней мере на оставшееся время своей жизни, которая с того момента становится очень короткой.
4
Встречавшийся на пиратских кораблях вид казни, когда связанного человека заставляли идти по выставленной за борт доске, пока он не падал с нее и либо тонул, либо становился жертвой акул.
Его лицо стало серьезным, и он продолжил:
– Жизнь на море не только тяжелая, но чаще всего и очень жестокая, миледи. Это постоянная битва. Против природы, против все время меняющейся погоды, против судьбы. В любой день человек может подвергнуться испытанию в борьбе с бушующим штормом или оказаться на дне моря. А порой море может осчастливить нас длительным штилем и неделями голода и жажды.
Он рукой пригладил свои влажные от пота волосы и надел на голову шляпу.
– И, естественно, мы также сражаемся против экипажей чужих кораблей, которые не хотят сдаваться нам. Это борьба не на жизнь, а на смерть, и победить в ней может только тот, кто сильнее.
Его голос казался спокойным, однако в нем звучала стальная решимость, которая одновременно отпугивала и притягивала Элизабет. Без сомнения, он лично убивал людей, посылал их на прогулку по доске, и они тонули в страшных мучениях. Он топил корабли и высаживал матросов в открытом море на лодках, предоставляя их судьбе. И все это было по одной-единственной причине – в результате он получал свою добычу – деньги. Он был ничем не лучше любого иного пирата. Она вспомнила слова Гарольда Данмора: «Лучше просто избегать встречи с ним».
– Мне пора уезжать, – сказала она, однако не двинулась с места.
– Мне тоже, – как бы мимоходом ответил он. – Нам пора прощаться. Не хотите ли вы сказать одинокому моряку «прощай» по старому доброму обычаю, Элизабет? – Он протянул руку и коснулся ее щеки.
– По какому еще обычаю? – с трудом выдавила она вопрос.
Его мозолистые пальцы, словно огонь, горели на ее коже. Внутренний голос приказывал ей скорее садиться на лошадь и галопом мчаться оттуда так, словно за ней гнался сам дьявол. Но она не могла даже пошевелиться, как будто какая-то неведомая сила приковала ее к этому месту.
Все, что она слышала о нем, было правдой. Дункан Хайнес действительно был опасным человеком. Она с ужасом осознала это, когда он подошел к ней и остановился так близко, что между ними вряд ли можно было просунуть ладонь. От запаха, исходившего от мужчины, у нее даже перехватило дыхание. Однако это было ничто по сравнению с тем ознобом, который начал бить Элизабет, когда он взял ее за подбородок большим и указательным пальцем и приподнял лицо девушки таким образом, что она была вынуждена смотреть ему прямо в глаза. Лицо Дункана скрывалось в тени полей шляпы, отчего его глаза казались темными как ночь.
Невольно ее взгляд остановился на его губах, которые были совсем близко от ее лица. Она была бессильна против жара, который вдруг начал охватывать ее всю, чего раньше с ней никогда не бывало. От его дыхания перед их лицами образовалось облако и окутало их обоих. Ее пульс учащенно забился, и она начала дрожать.
– Это такая традиция, – хрипло прошептал он. – Моряк перед выходом из порта на прощание должен поцеловать девушку. И этот поцелуй, как говорят, он должен взять с собой на память в свое путешествие, ибо это повышает его шансы однажды вернуться домой целым и невредимым.
– Я обручена, – прошептала Элизабет.
– Я знаю, – улыбнувшись, ответил он. – Не беспокойтесь, я не собираюсь на вас жениться. Я только поцелую вас.
Она даже не попыталась уклониться от него, когда Дункан обхватил ее обеими руками, и без возражения стерпела, когда он приник губами к ее губам – сначала нежно, затем требовательно. Его поцелуй с привкусом дыма и соли разрушил все ее предыдущие впечатления об этом, и уже в следующее мгновение, позабыв о растерянности и смущении, Элизабет почувствовала, как на нее словно бы перебросилась какая-то искра и разожгла в ней пожар. Ничего не остановило ее от того, чтобы поддаться этому настойчивому горячему желанию, о котором Элизабет даже не смогла бы сказать – было ли оно ее собственным или же она подчинилась желанию мужчины. Она полностью отдалась этому поцелую и ответила на него с такой безудержной страстью, как будто никогда ничего другого себе не желала. Когда его руки скользнули к ней под накидку и коснулись ее груди, она опомнилась.
– Нет! – воскликнула Элизабет, оттолкнув его. – Вы не должны этого делать!
Он тут же отступил назад.
– Разумеется, нет. Простите меня за мое нахальное поведение. Я слишком долго был в море, а там очень быстро забываешь приличные манеры.
Возбужденная до боли, Элизабет попятилась от него, с трудом переводя дыхание. Она все еще была далека от того, чтобы снова обрести ясный рассудок. Когда девушка поспешно села на лошадь, Дункан, скрестив руки на груди, стоял рядом и выжидающе смотрел на нее. Его лицо казалось бесстрастным. У Элизабет появилось ощущение, что ей надлежит что-то сказать, но в голову ничего не приходило. Поэтому она просто сказала: «Прощайте», – и погнала Жемчужину вперед.
Для того чтобы повернуть на дорогу, ей пришлось проехать мимо него. Он посмотрел ей в глаза долгим взглядом.
– Я должен вернуться на корабль. Но если вы завтра в это же время приедете сюда, я расскажу вам, что произошло с моими родителями.
Он отвернулся прежде, чем она успела ответить, и широким шагом направился к побережью. Она растерянно провожала взглядом его быстро удалявшуюся фигуру.
5
После ужина она заглянула в кабинет отца и завела разговор о Дункане Хайнесе.