Унесенные ветрами надежд
Шрифт:
– Что это?
– Видите ли, я все изложил в письменном виде. В первой части прошения я изложил все с точки зрения владельцев плантации на Барбадосе, а в другой части составил проект тезисов относительно того, как можно разрешить данную проблему. Вы очень помогли бы нашим общим интересам, если бы передали это прошение выше.
– Милорд, соответствуют ли ваши тезисы мнению остальных плантаторов на Барбадосе? – спросил чиновник.
– Разумеется, – соврал Уильям, – ведь я исполняю обязанности председателя совета местного самоуправления.
Это было чистой правдой. Пусть даже он в этом качестве не мог ничего решать самостоятельно, поскольку до сих пор на Барбадосе каждый плантатор вел свои дела более или менее
– Сэр, то, что нам обязательно нужно и чего мы хотим, – это законы. Законы, обязательные для исполнения, законы, в которых было бы отрегулировано положение о том, как следует транспортировать рабов и как должно обращаться с ними, а также при каких условиях они смогут снова получить свободу.
Он специально сделал ударение на словах «законы» и «свобода», чтобы подчеркнуть их важность.
Чиновник кивнул, однако, к вящему сожалению, Уильям так и не смог понять, произвел ли он на него достаточное впечатление. Он постарался сделать все, что было в его силах, но при этом не испытывал удовлетворения. Уже выходя из помещения, он почувствовал, как у него пробуждается сомнение, поскольку чиновник небрежно отложил его письмо в сторону и углубился в чтение других писем, даже не дождавшись, когда за посетителем закроется дверь.
Уильям вдруг подумал, что его мысль о том, что прошение будет передано дальше и люди в правительстве, непосредственно ответственные за эту проблему, станут заниматься законом, который бы регулировал права рабов, была слишком наивной. Тот, кто занимался сделками, хотел иметь одно – деньги. Чем больше рабов – тем больше денег. Следовательно, и дальше рабов будут как можно больше набивать в корабль, потому что фрахтовые помещения были дорогими. Потери при перевозке входили в расчет, поскольку в любое время можно было получить новые поставки в неограниченном количестве. Об этом заботились уже португальцы, которые вместе с продажными вождями племен угоняли бесконечные потоки людей из центральной части континента на побережье, где велась торговля рабами, так что голландцам нужно было всего лишь загнать их на свои корабли. По какой же причине английские торговцы должны были поступать по-другому, если они тоже поняли, насколько это выгодно? Почему они сами себе должны связывать руки какими-то законами? Большие торговые компании, имевшие огромные привилегии и бесконечную власть, держали политику на поводке – в конце концов, везде царила одна лишь сила и этой силой была власть денег.
На улице было холодно и сыро. Постоянно моросящий дождь и ледяной февральский ветер только усиливали желание Уильяма как можно быстрее повернуться к Англии спиной. Его старания получить справедливое законодательство в отношении рабства были не единственной целью путешествия. Но другая цель была уже давно выполнена: после смерти бабушки ему пришлось заниматься делами по оформлению ее наследства. Меньше чем за три недели он нашел покупателя для их родового поместья и продал самые ценные вещи. А больше, за исключением некоторых второстепенных денежных переводов, делать было нечего.
Он поднял воротник и стал прилагать героические усилия к тому, чтобы не озвучить свое замерзание лязганьем собственных зубов, и быстрым шагом устремился к наемной карете, ожидавшей его на другой стороне улицы. По его мнению, холод был самой скверной вещью на свете. Как вообще люди могут выносить его такое длительное время?
Он был сыт Англией по горло. Никогда, ни единого раза у него не возникало чувства тоски по родине – да и откуда ему взяться, если Уильям едва ли помнил то время, когда он еще жил здесь. Он даже не знал, сколько ему было лет – три или четыре года? – когда его родители вместе с ним уплыли на паруснике в Карибику.
У него был лишь один родной дом – Барбадос, остров на ветру.
4
Фелисити, кузина Элизабет, перелистывала записки некоего Ричарда Хакли. Некоторые пассажи из книги настолько захватывали ее, что у девушки время от времени вырывались возгласы – то ужаса, то восхищения.
– Боже мой, Лиззи, представь себе, недалеко от Барбадоса есть остров, на котором живут людоеды! А что мы будем делать, если они тайно нападут на Барбадос, когда у них закончится еда?
Элизабет, которая уже многократно перечитала записки Хакли и множество других отчетов о путешествиях и тоже задавалась подобным вопросом, отложила в сторону свое чтиво – смертельно скучный трактат «Руководство для юной невесты» – и встала с кресла, чтобы подойти к окну.
– Этого они не сделают. Их нам бояться не надо. Роберт рассказывал, что они не решаются переплывать на Барбадос. Кроме того, там довольно большое расстояние между Барбадосом и островами, на которых живут эти дикари. Для них это слишком далеко.
Элизабет задумчиво посмотрела в окно. Хмурое небо, затянутое облаками, с восточной стороны уже начало проясняться. Возможно, сегодня ей все-таки удастся совершить конную прогулку и тогда ветер выгонит у нее из головы неприятные мысли.
– О, Лиззи, я так волнуюсь! – Фелисити отложила книгу Хакли в сторону и присоединилась к Элизабет, стоявшей у окна. – Еще два дня! И наконец наступит долгожданный момент! Ты что, не радуешься?
«Почему два дня? Еще ведь целых три», – хотела возразить Элизабет, но затем сообразила, что Фелисити имеет в виду не отъезд, а свадьбу. Все это время Элизабет изо всех сил старалась не думать ни об отъезде, ни о свадьбе. Одна мысль о том, что совсем скоро она станет замужней женщиной и ей придется уплыть за океан со своим супругом, рождала в ее душе чувство чего-то пугающе бесповоротного и окончательного. Девушка уже сейчас очень скучала по своему отцу, а при мысли, что она надолго покинет его и, может, вообще никогда уже не увидит, у нее сжималось все внутри. Разрешение взять с собой свою кузину хотя и придало ей уверенности, однако не избавило от страха перед предстоящим прощанием.
Элизабет пританцовывала вокруг свадебного платья, которое висело на стене и представляло собой роскошное убранство из светлого шелка с тесным корсетом, вышитыми рукавами с буфами, а также юбкой с кринолином, который позволял легкому материалу красиво развеваться от легчайшего дуновения.
– Ты будешь выглядеть словно фея из сказки! И пахнуть так же, как она!
Фелисити принюхалась к материи, в которую швеи перед раскройкой на несколько недель заворачивали ароматные мешочки с цветами. Затем она упорхнула дальше, сначала к туфелькам, украшенным жемчужным бисером и серебряными пряжками. Затем внимательно рассмотрела украшение для волос – ленту из ляпис-лазури, которая покоилась на синем бархате и блестела, соревнуясь с глазами невесты. Девушка пощупала фату, чулки и белую нижнюю юбку, с энтузиазмом комментируя разные незначительные и второстепенные детали, хотя уже предварительно как минимум раза три рассмотрела их очень тщательно. Восторг Фелисити по поводу всего, что было связано с предстоящей свадьбой, был безграничным, пусть даже виконт с самого начала подчеркнул, что это будет скромный праздник с простой церемонией в узком кругу и незначительным количеством приглашенных гостей.