Уничтожь меня

Мафи Тахира

И если он думает, что хоть отдаленно подходит ей, то он еще более идиот, чем я

думал.

Глава 19

– Где кофе? – спрашиваю я, осматривая стол.

Дэлалью роняет вилку. Серебро издает характерный звук, ударяясь о фарфоровую

плитку. Он поднимает взгляд, широко раскрывая глаза.

– Сэр?

– Мне хочется попробовать его, - отвечаю я, пытаясь намазать свой тост левой рукой.

Бросаю взгляд в его сторону. – Ты всегда

предлагал мне его, разве нет? Я думал, что…

Дэлалью вскакивает из-за стола без лишних слов. Убегает за дверь. Я тихо смеюсь,

прикрываясь столовым прибором из серебра.

Дэлалью везет повозку с чаем и кофе, останавливает ее возле моего стула. Его руки

дрожат, когда он наливает темную жидкость в чашку, ставит ее на блюдце, а затем и на

стол, передвигая в мою сторону.

Прежде чем сделать глоток, я жду, пока он не вернется на свое место. Это странный,

до непристойности горький напиток; не то, что я ожидал. Я смотрю на него и с

изумлением обнаруживаю, что такой человек как Дэлалью начинает свой день с принятия

такого крепкого и неприятного на вкус напитка. И я уважаю его за это.

– Не так ужасно, - сообщаю ему я.

На его лице отражается широкая улыбка, что-то похожее на блаженство, и я

задумался, не ослышался ли он меня. Он практически сиял, когда начал говорить:

– Я пью свой с добавлением сливок и сахара. Вкус намного лучше, и поэтому…

– Сахар, - я ставлю чашку обратно. Сжимаю губы, не давая возможности появиться

улыбке. – Конечно, ты добавляешь сахар. Конечно. В этом больше смысла.

– Не хотите ли, сэр?

Я удерживаю руку навесу. Качаю головой.

– Отзови войска, Лейтенант. Мы собираемся прекратить дневные вылазки, но вместо

этого начать осматривать территорию ночью, после отбоя. Ты останешься на базе, -

говорю ему я, - где отдавать приказы будет Главнокомандующий с помощью своих

людей; выполнять любые требования, которые требуются от вас. Я буду возглавлять

группу.

Я прерываюсь. Удерживаю на нем взгляд.

– Больше не будет разговоров о том, что произошло. Гражданские не будут ничего

видеть или говорить. Ты понимаешь?

– Да, сэр, - отвечает он, забывая про свое кофе.

– Я отдам приказы сразу же.

– Понял

Он поднимается.

Я киваю.

Он уходит.

Впервые, после того, как она оставила меня, я начинаю надеяться. Мы собираемся

найти ее. Теперь, имея в наличии новую достоверную информацию, целую армию…

против кучки невежественных повстанцев… - теперь это не кажется таким уж

невозможным.

Я делаю глубокий вдох

и вновь отпиваю немного кофе.

И удивляюсь, замечая, что получаю удовольствие от его горького привкуса.

Глава 20

Он ждет, пока я вернусь в свою комнату.

– Приказ выполнен, - говорю я, не глядя в его сторону. – Мы выдвинемся этой ночью, -

я колеблюсь. – Поэтому… прошу меня простить, но я должен разобраться с другими

вопросами.

– Какого это, - спрашивает он, - быть покалеченным? – он улыбается. – Как ты можешь

стоять и смотреть на себя, зная, что был покалечен собственными подчиненными?

Я останавливаюсь прямо у порога своего кабинета.

– Что ты хочешь?

– Какое оно, - интересуется он, - твое увлечение этой девушкой?

В позвоночнике чувствуется тяжесть.

– Для тебя она значит больше, чем просто эксперимент, не так ли? – спрашивает он

вновь.

Я медленно оборачиваюсь. Он стоит посреди комнаты, засунув руки в карманы, и

улыбается мне, отчего мне становится противно.

– Что ты имеешь в виду?

– Посмотри на себя, - говорит он.
– Я даже не назвал ее имени, а ты уже распадаешься.

Он качает головой, все еще изучая меня.

– Твое лицо бледное, а единственная рабочая рука сжата в кулак. Твое тело слишком

напряжено, и ты слишком быстро дышишь, - он прерывается. – Ты обманул сам себя, сын.

Думаешь, что слишком умный? – продолжает он. – А не забыл ли ты, кто научил тебя

всем этим уловкам?

Мне горячо и холодно одновременно. Я стараюсь разжать кулак, но не могу этого

сделать. Хочу сказать ему, что он не прав, но вдруг почти не ощущаю опоры. Жаль, что я

так мало поел утром, и после еще раз жалею, что вообще ничего не съел.

– Я делаю свою работу, - вот и все, что я успеваю сказать.

– Скажи мне, - говорит он, - что тебя не волнует, если она окажется мертвой вместе с

остальными.

– Что? – слишком рано это дрожащее, нервное слово слетает с моих уст.

Мой отец опускает глаза. Он сжимает и разжимает свои руки.

– Ты разочаровывал меня множество раз, - его голос кажется обманчиво мягким. –

Прошу, не позволяй этому случится еще раз.

В какой-то момент я не ощущаю себя на своем месте, словно нахожусь по ту сторону,

смотря на себя с его стороны. Я вижу свое лицо, раненную руку, эти ноги, которые

больше не в состоянии держать тело. На моем лице, руках, ногах, торсе начинают

формироваться трещины.

Полагаю, он бы хотел, чтобы я развалился.