Уничтожить Израиль

Щелоков Александр Александрович

— Познакомься, — сказал Бен Лазар. — Алуф Моше Райян. Мой советник по спецоперациям.

Арон с интересом взглянул на вошедшего генерал-майора армии, в которой высший чин генерал-лейтенанта может получить всего один человек — начальник Генерального штаба. Премьер-министр также не сумел дослужиться до этого звания и ушел в свое время из армии в чине бригадного генерала — тат-алуфа.

Моше Райян кивнул Арону и сел в кресло в углу комнаты под торшером.

— Прошу садиться, — Бен Лазар показал Арону на стул и сам отодвинул его от стола.

Арон

сел. Он был совершенно спокоен. Чинопочитание никогда не было свойством его натуры, и он не млел, не пылал восторгом от того, что беседует с главой правительства, за которого, кстати, не голосовал на выборах. Премьера он воспринимал строго по-деловому, понимая, что этот человек законами Израиля облечен верховной властью и по положению может приказывать тем, кто ему подчинен.

— Моше, — Бен Лазар обратился к Райяну. — Сколько у вас кандидатов на руководство операцией?

— Восемь офицеров.

— Как видишь, Арон, у генерала Райяна достаточный резерв. Поэтому право сделать выбор оставлено за тобой. Ты должен понимать, на что идешь. У тебя одна мать, что я ей скажу, если случится нечто неожиданное? С другой стороны, я не могу запретить тебе участие в операции. Право на него ты заслужил тем, что признан лучше других подготовленным.

— Я пойду, — сказал Арон упрямо. — Это давно мной решено.

— Ты понимаешь, что от тебя будет зависеть?

— Да, конечно. Нельзя допустить, чтобы исламисты получили в руки ядерное устройство. Иначе они могут использовать его против Израиля.

— Ты прав, но не во всем. Допустить, чтобы страшное оружие попало в руки фанатиков, мы не можем. Но то, что мы ни в коем случае им не позволим обрушить его на нас, сомневаться не стоит. У нас есть силы, чтобы предупредить такую агрессию. Поэтому операция, которую вы проведете, будет шагом к минимизации потерь в сопредельных с нами странах. Если на то пошло, она проводится в интересах всего Востока.

Арон внутренне усмехнулся: премьер не мог не удержаться, чтобы что-то не связать с международным положением. Ничего не поделаешь: он политик.

— Значит, ты уверен, что справишься? — спросил Бен Лазар.

— Справится, — ответил за Арона генерал Райян.

— Тогда давайте выпьем, — сказал Бен Лазар. — Виски? Коньяк? Водка?

— Водка, лучше русская, — Арон взял с подноса, который стоял на сервировочном столике, стаканчик с прозрачной жидкостью.

Бен Лазар предпочел виски, Моше Райян — коньяк.

— За успех, — сказал премьер.

Они подняли стаканы, посмотрели друг на друга. И выпили.

— Арон, ты всегда предпочитаешь водку? — спросил Бен Лазар и хитро прищурился.

— Всегда. Это солдатский напиток. Отец моей мамы, мой дед, был русским солдатом. Он воевал с гитлеровцами. Имел ордена. Я их и сейчас храню. Я бы и сам защищал Советский Союз, как готов защищать Израиль.

— Россию, — пытался подсказать Моше Райян.

— Нет, Советский Союз. Не Россию и не Азербайджан, — упрямо возразил Арон.

Спорить с ним не стали.

Прощаясь с Ароном,

генерал Райян передал ему несколько номеров арабского иллюстрированного журнала, на обложке которого Арон увидел собственное цветное фото и заголовок статьи «Доктор Багдади — добрый целитель».

— Возьми, Гаспар. Это тебе пригодится.

— Кукла? — спросил Арон, знавший, что в «Моссаде» могут сделать все — от фальшивого документа до номера известной газеты.

— Нет, — сказал Райян. — Журнал, фото и статья настоящие, хотя заказные.

В тот же вечер Бен Лазар утвердил план операции.

Всю операцию генерал Райян расчленил на отдельные части, исполнители которых даже не знали друг друга. Любой провал одного звена не затрагивал других, и на шахматной доске, партию на которой «Моссад» начал белыми фигурами, позиция мало менялась.

Четыре араба-друза, люди проверенные, прошедшие срочную службу в пограничных войсках Израиля на Синае, сменяя один другого, взяли под плотное наблюдение Бен Омара, который перемещался по Амману, посещая то резиденцию имама Шахиди, то особняк шейха ибн Масрака, то проводя время в центральном офисе «Пешн Галф бэнка». Видеосъемка отслеживала манеру поведения Бен Омара за рулем «Кадиллака», фиксировала его случайные и обусловленные встречи. Лица, с которыми контактировал Бен Омар, опознавались, устанавливались их имена, место жительства, характер занятий, общественное положение и финансовое состояние. Каждый вечер специальный курьер забирал из ячеек камеры хранения аэропорта собранный материал, и он попадал в руки специалиста-аналитика. Вскоре было установлено, что Бен Омар небольшими суммами снимает средства с фиктивных счетов членов организации «Пламя Джихада», которые на них заблаговременно перевел шейх ибн Масрак. Делалось это в целях конспирации, чтобы не привлечь внимание суммой одномоментно взятых в банке денег.

Араб-бедуин, работавший уже более пяти лет на генерала Райяна, в густонаселенном квартале, пропахшем жареной бараниной и нечистотами, арендовал просторное помещение для доктора Багдади.

На двери, окрашенной дешевой охрой, тут же появилась грязная табличка с битой в разных местах эмалью с именем, написанным по-арабски:

«Доктор Багдади, психотерапевт».

В доме, где сдавали квартиры часто менявшимся постояльцам, которые большей частью были паломниками, на новых жильцов никто не обратил внимания.

Полицейского Бен Омар заметил издалека. Жезл с красным диском, который тот держал в руке, ясно приказывал остановиться.

Бен Омар начал притормаживать и остановил машину рядом со стражем дорожного порядка. Тот приложил ладонь к форменной фуражке.

— Прошу вас, господин, предъявить документы.

— В чем дело, офицер? — спросил Бен Омар. — Я превысил скорость?

— Нет, эфенди. Просто у вас потрясающе неисправная машина.

— Не может быть! — голос Бен Омара наполнился возмущением. — Моя машина исправна.