Уникальный роман

МИЛОРАД ПАВИЋ

Уникат: роман-делта

Защиту интеллектуальной собственности и прав издательской группы «Амфора» осуществляет юридическая компания «Усков и Партнеры»

Писатель послушался древней мудрости, которая гласит: конец – делу венец, он же делу конец. Поэтому этот роман не таков, как остальные книги. Для каждого читателя он кончается по-разному, каждого

Чтобы убедиться, что это действительно так, достаточно взять экземпляр книги у друга или подруги. И тогда вы увидите, что исход будет не таким, как в вашем экземпляре. И так сто раз. Сто разных окончаний. Как сто дукатов, которые в одной сказке получил бедняк за волшебную птицу. Поэтому экземпляры этого романа-дельты пронумерованы, от 1 до 100. И что вам суждено, то и достанется. Как и в жизни.

Но учтите, для того чтобы прочитать и распутать интригу этой книги, вам вовсе не нужна чужая развязка. Удовлетворитесь собственным финалом, чужой вам ни к чему.

Разве что у вас есть кто-нибудь, с кем вы обычно обмениваетесь любимыми книгами.

Александр – андрогин. Одни называют его именем Алекса, другие – Сандра. Итак, Алекса Клозевиц (alias [1] Сандра Клозевиц) в настоящий момент сидит в кофейне «Три кошки» и как раз заказывает красивой чернокожей официантке кофе с молоком и булочку из дрожжевого теста. У Алекса серьга в одной из бровей, на нем голубая рубашка и джинсы. И очень низкие черные мокасины на босу ногу. У него красивые усики, приклеенные не к верхней губе, а прямо к улыбке.

– Что на мне сегодня? – спрашивает его негритянка. Ее улыбка усиков не имеет. Ее улыбка – в стихах.

– Августа, Августа, я еще в дверях заметил, что сегодня ты переоделась. Проверим… Ну конечно, сегодня у тебя капля «Амслера» на запястье. И где-то еще. Неплохо. «Jean Luc Amsler»!

Алекса на полуслове прерывает свои наблюдения, потому что за его спиной в кофейню входят два прекрасно одетых парня. На каждом костюм ценой в 500 долларов, который сидит так, словно за него заплачена вся тысяча. Прежде чем Алекса видит их в зеркале напротив двери, его нюх идентифицирует их по запаху. У одного на голове стрижка борца сумо, которая стоит столько же, сколько и очень дорогие туфли на его ногах, пахнет от него «Kenzo». Второй – чернокожий, с улыбкой ценой не меньше 30 долларов за штуку, а вместо рубашки на нем золотая цепочка. Его запах – эликсир «Calvin Klein».

В тот же миг Алекса кричит официантке:

– Еще одну булочку, пожалуйста! – и шмыгает за дверь, на которой написано «WC».

Оба типа переглядываются и, сев, не сводят глаз с этой двери. За ней Алекса торопливо стягивает синюю рубашку, остается в красной женской блузке с пришитой изнутри поролоновой грудью, вытаскивает из сумки и надевает на голову черный парик, сумку выворачивает наизнанку, отчего она превращается в лакированную дамскую сумочку, куда он сует мокасины. Алекса остается босым, с кричаще накрашенными ногтями. Отдирает наклеенные усики, снимает с брови серьгу, подкрашивает губы и выскакивает наружу. На лету бросает на стойку купюру и с восклицанием «Августа, детка, сдачи не надо!» выбегает из кофейни, подняв руку, чтобы остановить такси…

Два парня ошарашенно наблюдают эту сцену. И только когда Августа разражается смехом, который тоже в стихах, они вскакивают как ошпаренные и несутся за Алексой, который теперь стал Сандрой. После короткой погони негр хватает его, срывает парик и говорит:

– Не создавай нам проблем, а то получишь две оплеухи. Одну черную и одну желтую. О’кей? А теперь слушай! Кое-кто хочет тебя видеть. Ты знаешь кто и знаешь зачем. В твоих интересах вести себя спокойно.

Они приводят его в букинистический магазин. В задней комнате пахнет сигарами. В этом запахе сидит огромный господин, он поигрывает машинкой для обрезания сигар. Он окружен полумраком, в котором поблескивают золотые надписи на хребтах стоящих по полкам книг. В городе все зовут его сэр Уинстон, известен он тем, что всегда заранее знает, кто когда будет убит.

– Выглядите вы не блестяще, господин Клозевиц, – произносит он спокойным голосом. Пальцами без ногтей вытаскивает из сияющей прозрачной тубы с надписью «Partagas» свой томпус, отрезает изрядную часть толстого конца, осторожно кладет тубу на стол и закуривает сигару. – Вы только посмотрите на себя, – добавляет он, махнув рукой в сторону Алексы, который стоит перед ним растрепанный, без парика, с грязными босыми ногами, с размазанными по лицу белилами и помадой. – К тому же вы мне должны, и должны, и должны, а все сроки прошли. Чем вы, в сущности, занимаетесь?

– Я занимаюсь торговлей, – отвечает Алекса застенчиво, достает из сумочки мокасины и обувается. – Вообще-то, – добавляет он, – в вашем зеркале видно, чем я занимаюсь. – И он подходит к большому зеркалу, которое висит на полках прямо поверх книг.

Все как по сигналу оборачиваются в его сторону. Там, в хрустальном стекле, вместо физиономии растерзанного Алексы отражается лицо прекрасной, тщательно ухоженной женщины в белом платье. Она из тех, кто сердцем способен раскалить печь. Ее собранные в пучок волосы скреплены развернутым веером, усыпанным звездами созвездия Рака…

Преодолев минутное изумление и замешательство, господин с сигарой первым приходит в себя. Он пытается улыбнуться, но вместо этого чихает и говорит:

– А, значит, фокусы. Ловко, очень ловко, господин Клозевиц. Но чем бы вы ни торговали, дела ваши идут неважно. Так вы никогда не сможете вернуть мне долг. Придется нам договариваться по-другому, в противном случае дело плохо. Вы согласны?

Алекса кивает головой, а господин с сигарой достает из выдвижного ящика две фотографии и один ключ. Через стол протягивает их Алексе. Затем говорит:

– Итак, предлагаю вам сделку. Имеются две персоны – вот эти, на фотографиях, – которые нам очень мешают. Одна дама и один господин. Вы должны их устранить. Причем раз и навсегда. Здесь их адреса и имена. Кстати, этот ключ от личного лифта интересующего нас господина, в его офисе. О’кей? Мы договорились? Лучше вы их, чем мы вас, господин Клозевиц. Чтобы быть уверенным, что вы меня поняли, я вам кое-что покажу…

С этими словами человек оборачивается к негру и спрашивает:

– Ты какой рукой стреляешь, Асур?