Универсальный саквояж мадам Ренар
Шрифт:
– Вася! – Берёзкина выскочила в халате (изобретатель шёл следом). – Я же сто раз просила убрать твои чудовища куда-нибудь подальше! Они вечно провоцируют. Молодые люди, третий час ночи. Быстро по кроватям! Прыжками!
– Это не он, – уточнил Фёдор. – Это я.
– Не защищайте его, пожалуйста. Боже мой, Лев, тебе скоро двадцать, а всё как маленький! Иди, пожалуйста, в свою комнату, чтобы глаза мои тебя не видели!
По лестнице спустилась пожилая дама в клетчатых тапках, и Берёзкина бросилась к ней.
– Извините,
Но Анна Петровна не успела ничего сказать. Вышла маленькая, мягкая, добродушная с виду старушка и устроила такой скандал, что Берёзкина только беспомощно бормотала:
– Пиедодиэт, пиедодиэт, Приедэс кундзе. Бэт… пагайдиэт… бэт… бэт…
Извинений не слушали. Нервная госпожа Приедэ тарахтела без умолку, обещала, что будет протестовать, напишет жалобу, придут с проверками, ещё что-то и ещё что-то.
Фёдор уже устроился на раскладушке в мастерской изобретателя, но долго слышал, как Берёзкина оправдывается перед соседкой.
Глава 4. Происходит непоправимое
На вокзале Стокгольма компаньоны подошли к туалету.
– Багаж можно смело оставлять снаружи, – махнул рукой Лев. – Не тащи с собой. Эй, ты глухой? Расслабься, говорю. Мы в Европе.
Фёдор посмотрел на него, как на больного, но рюкзак швырнул у стены.
Зашли в кабинки. Вышли. Багаж был на месте.
– Цивилизация! – Лев небрежно махнул рукой. – Низкий уровень преступности. Пошли, кофе выпьем.
И он уверенно направился к автомату. Запах кофе солнечным весенним утром. Отличное начало.
Отпивая из стаканчика, Лев повернулся – и столкнулся спиной с Фёдором.
– Теодор, не позорьте мои седины, прекратите пялиться на багаж!
Фёдор все-таки заметил значок камеры видеонаблюдения и перестал.
У кассы на автобус толпилась очередь. Оба тут же решили ехать поездом и Лев вспомнил, что сунул свой бумажник в рюкзак вместе с курткой.
– Что вы суетитесь, Лео? – Фёдор вынул купюры из заднего кармана джинсов. – Не будьте моей матерью!
Лев успокоился, достал телефон. Фёдор последовал его примеру. Очередь двигалась не медленно, но и не быстро – средне.
То, что багаж забыли, заметили, уже подъезжая к Ставангеру.
Больше не было ни вещёй, ни наличных, ни билетов на поезд, ни банковских карт.
Спасибо, хоть паспорта из карманов не вынули с тех пор, как приготовили для таможенного контроля.
– Как же Осло? – от ужаса Лев еле мог говорить. Они шли по вагону.
– Мы с тобой сами осло, – Фёдор сел к окну. – Не ссы, ехать-то надо. До Осло на поезде, там автостопом.
– Может, – Лев устроился рядом, – контролёра ещё и не будет.
Но контролёры уже были здесь. Белобрысый дядька в форме и с ним молодая женщина быстро пикали машинкой для проверки билетов. Пришлось пересесть.
– Вставай, –
Лев вскочил с удобного сиденья в третий раз, чтобы, изображая полное спокойствие, перейти в соседний вагон. До остановки полтора часа. Вагонов всего восемь.
– Слушай, а ты где был? – как бы между прочим спросил он Фёдора, когда они уселись, проскочив пару вагонов. – В смысле, вообще? В каких странах?
– Нигде. Ну, как нигде – в Эстонии. Экскурсия была. В восьмом классе.
«Троллит, – подумал Лев Берёзкин».
– Интересно, – Фёдор поскрёб светлые лохмы, – я, оказывается, первый раз в поезде. Вот это номер!
– К-как, первый раз? – Лев даже стал заикаться. – А как же море?
– Так я там на машине был, – Фёдор даже удивился. – Два раза дед возил и два – Дима. Дима – материн грейпфрут. Бывший.
– Погоди, это что, за всю жизнь?!
– Что за всю жизнь?
– Ты хочешь сказать, у человека море в получасе езды, а человек за двадцать лет жизни…
– Да ну, тоже мне, море, – фыркнул Фёдор. – Пока окунёшься, до Швеции пешком дойдешь, – он изобразил двумя пальцами, как ходят пешком через море.
Лев собрался засмеяться, но увидел контролёров. Хуже того, с другой стороны шли другие двое!
Ещё несколько секунд надежды – вдруг пронесёт. Не пронесло.
Контролёры заговорили между собой по-шведски. Уже по-английски объяснили им, что за багажом можно вернуться. Правда, багаж передадут в бюро находок, но всего за тридцать восемь евро можно получить его назад.
– Как – вернуться? – Фёдор спал с лица. – Мы же опоздаем!
Контролёры ушли. Им ещё нужно было проверить билеты у остальных пассажиров. Надежда снова оказалась напрасной: вернулись и сели рядом, вплотную. Лев заметил, что у Фёдора подрагивает нога – сдерживается, чтобы ею не дёргать.
Скорее бы остановка! Скорее бы остановка!
За стеклом мелькали деревянные навесы станций. Коричневые, зелёные, бежевые с деревянными кружевами, с часами, висящими прямо под ажурными балкончиками, стальные углы велосипедных стоянок – почти Юрмала! Кажется, две-три станции – и дома. Но бесконечные скаты крыш, торчащие, как грибы, друг над другом, лезли вёе выше, за ними виднелись покрытые ёлками горы, и вот уже проносятся мимо светящиеся глаза табло – и лес, лес на горизонте.
Скорее бы остановка! Скорее бы остановка!
Поезд повернул под стальной скелет моста – и оба увидели станцию.
Пассажиры забирали свои вещи, выходили, направлялись по своим делам. Компаньонам пришлось выйти вместе с контролерами.
– Мы опоздаем! – умолял Лев. – Нам в шесть нужно быть в Ставангере! Пожалуйста!
Но глаза у контролеров были стеклянные, Льву вежливо напомнили, что свои вещи можно получить в…(не разобрал) на Stockholm Central Station – и они остались одни.