Универсальный саквояж мадам Ренар
Шрифт:
– А что, штрафа не будет? – приободрился Фёдор.
– А что, вам очень надо? – съязвил Лев.
– Ты смотри, повезло. В Риге бы с тебя не слезли.
– Так если денег нет!
– А не волнует. Я в автобусе налетел один раз – причем, даже проездной дома не забыл. Забыл к валидатору подойти. Так мне минут двадцать мозг выносили. Потом выписали квитанцию на штраф и плати в течение месяца. Не заплатишь – включат счётчик. Не оплатишь с процентами – будет суд.
Фёдор увидел, как Лев вздрогнул при слове «суд», и продолжал:
– Обдерут, как будто не без билета проехал, а алименты двадцать лет не платил. Ты смотри, тут и правда Европа.
Они прошли мимо светящейся надписи на табло, мимо электронной стойки для продажи билетов, зашли под навес.
Два дебила стояли среди киосков, магазинов, автоматов для продажи того и сего, филиалов банков – и не знали, как быть.
Лев вынул телефон и уже собрался написать отцу, чтобы кинул на карту денег, но карты больше не было.
– Не вздумай! – яростно шипел Фёдор.
Бесплатный вайфай логично должен был ловиться в зале ожидания. Лев вернулся в зал, хотел связаться с родителями, но компаньон, шагавший за ним, как статуя Командора, мрачно покачал головой.
Лев всё-таки написал родителям потихоньку:
«В Стокгольме. Всё в порядке».
Час спустя они бессмысленно топтались на тротуаре, время от времени нелепо взмахивая рукой. Никто не хотел остановиться, чтобы подвезти их в Осло.
– Гарантированно опоздаем, – страдал Лев. – Всё, приехали. Надо писать отцу.
– И?
– Кинет деньгу наличным переводом, поедем домой. Хорошо, что хоть паспорта есть.
– А потом? – Фёдор сунул руки в карманы. – Денег на вторую поездку у них нет. Да если бы и были – кто нас, таких отморозков, второй раз отправит? Опять начнётся – бесполезный овощ, ничего не делаешь, на диване с телефоном лежишь, уже корни пустил. Хватит, наслушался. Ты как хочешь, я не вернусь.
Лев хотел сказать: «а я вернусь», но тут вспомнил, как мачеха жаловалась на безденежье, а Летняя возьми да и скажи, что в управляющей компании есть вакансия дворника. Работать, типа, могут и двое – каждый на полставки. Улицы подметать, лестницы мыть, сдавать листки жильцов с показаниями счётчиков воды, ещё что-то и ещё что-то… Но если бы только это.
Нужно ещё свидетельство о знании государственного языка. Летняя уверяла, что без «аусвайса» никуда не возьмут. И что получить вторую категорию не так сложно. Так вот, свидетельство второй категории дают только уборщикам, дворникам да продавцам. Чтобы получить что-то лучше, нужна третья. Сдать на третью очень трудно.
Лев тогда смолчал – и правильно сделал. Фёдор, не удержавшись, фыркнул: «Ради чего?» – и на него обрушился вылился монолог матери. В котором не было ответа на вопрос, зато было с десяток языковых курсов.
Выходило, что офис, который так презирал Лев Берёзкин – большая, недостижимая удача!
– Допёр? – усмехнулся Фёдор. – Ну что, едем домой?
– Ты руку-то подними, – сказал Лев. – Давайте, Теодор, активнее, активнее.
Поймать машину в Швеции было куда труднее, чем казалось. Фёдор сказал, что даже труднее, чем в Риге. Когда Лев спросил, как часто господину Летнему приходилось ездить автостопом, выяснилось: один раз. Он тогда отправился ловить раков. Ночью. На Болдерайский карьер. Это, конечно, один из самых криминальных районов города, но в последнее время сильно улучшился. Так, по крайней мере, считал Фёдор Летний, переночевавший на берегу карьера в гордом одиночестве после того, как ни одна машина не остановилась, чтобы его подобрать.
– Ловить раков… – Лев всё не мог прийти в себя. – Раков! Ловить! Теодор! Как вы допёрли до такого?
– Внезапно, – Фёдор почесал лохматую башку. – Лёша предложил. Все поехали. Потом все рассосались. Пара людей там живёт, а транспорт уже не ходил.
– Много ли вы раков поймали, Теодор?
Фёдор обозлился и наговорил такого, что Лев уже почти решил перейти на ту сторону и ловить машину, чтобы ехать домой. Будут тут всякие себе позволять! Ещё и тон какой. Нашёл себе, понимаете ли, козла отпущения.
Но каковы перспективы?
И Лев Берёзкин остался. И правильно сделал. Правда, водитель остановившейся «Ауди» говорил много и быстро, и разобрать всё Лев не смог, но было понятно, что везти мужик согласен, отсутствие денег – о’кей, и, в общем, поехали.
– Busforyou! – швед ткнул пальцем в сторону автобусной остановки. – Bus to Oslo. Understand?
Им воссияло зеркальное здание вокзала. В его фасаде отражалось огромное небо. На площади стоял памятник.
– Это Эриксон, дитятко, – ласково говорил Лев – Фёдор все оглядывался на памятник. – Нильс Эриксон. Тот самый. Памятник-то ему здесь поставили потому, что он шведскую железную дорогу строил, но вообще-то он инженер-механик, изобретатель. У тебя уже был телефон, когда «Эриксон» перестали производить? Нет, наверное? Ты на год старше меня, значит…
Конец ознакомительного фрагмента.