Университет ниндзя
Шрифт:
Зона Х. Дом Чигусы
Йен сидел у окна хмурый, не вовремя он вернулся с задания. Ох, уж как не вовремя! Будь он рядом, разве позволил бы сестре в очередной раз попасться на провокацию матери?
Теперь Йен корил себя. Не находила места и встревоженная Аюми:
– Это я виновата. Потащила Алису в город, совсем забыв про осторожность. Надо было взять у нее список книг и принести их сюда самой.
– Ты не виновата, – Йен подошел к нахохлившейся, скрестившей на груди руки девушке и нежно обнял ее. – Всего не предугадаешь.
– Я тоже.
Аюми решительно поджала губы. Правда, с решительностью она погорячилась. Рациональных мыслей относительно того, что делать в сложившейся ситуации, пока не появлялось. После того, как Алиса покинула их с Сайто возле городской библиотеки, куноичи ощутила полную растерянность. Почему сестра Йена поступила так? Почему села в злополучную машину? Возможно, ей – сироте – не понять дочерних уз и тайной власти материнских слов. Но ведь Алиса уже взрослая и хочет все изменить… Хотела… А потом что, передумала? Вспомнив, какой счастливой и вдохновенной выглядела Алиса, проживая в доме Чигусы, Аюми сделала однозначный вывод – возврата к прошлой жизни подруга не желала! Да и вся эта история с Гоу – после нее Алиса летала, как на крыльях, жила надеждой новой встречи. Нет, не по собственной воле Алиса покинула зону Х, а значит…
– Если надо, я проберусь в дом твоей матушки и помогу сестренке сбежать.
– Это конечно, но позже, если понадобится, – Йен успокоил ее теплой улыбкой. – Для начала я встречусь и поговорю с Алисой. Завтра же это сделаю.
– Думаешь, будет так просто?
– Мама умеет вставлять палки в колеса, а я умею их оттуда вытаскивать, – тут же отшутился парень, скрыв мелькнувшую в тоне неуверенность, и тут же добавил, окончательно собравшись. – Все будет хорошо, обещаю.
Аюми взглянула на него пристально, отметив, что под напускными спокойствием и веселостью парень прячет напряжение. Он тоже переживает. Он что, сомневается в возможности вернуть сестру обратно в зону Х?
Чтобы немного разрядить обстановку, куноичи перевела тему разговора:
– Как прошла вылазка? Надеюсь, задание оказалось не слишком сложным?
– Задание-то как раз было терпимым, – устало вздохнул Йен, – вот только с командой не повезло. Такехико с Чибой грызлись всю дорогу, я чувствовал себя как между молотом и наковальней. Просто жесть.
– Они всегда так, пора бы уж привыкнуть, – чуть заметно улыбнулась Аюми.
– Похоже, не всегда. В этот раз эти ребята перешли все границы, и мастер Тэйджо наказал их. Отправил обоих к дальнему краю зоны на пару дней.
– Да уж, бывает, раньше они как-то терпели друг друга…
– Это все Чиба. Он был жутко зол. Так зол, будто его искусала стая бешеных енотов.
– Ясно, – понимающе кивнула Аюми, сделав для себя вывод, что раздражительность Гоу скорее всего связана с Алисой. «Раз злится, значит, нервничает, раз нервничает, значит, переживает, а раз переживает, значит, как говорится, неровно дышит… Эх, Алиса порадовалась бы такой новости… Как там она теперь? Только бы Йену удалось найти способ, чтобы вернуть ее».
Аюми очень хотелось посвятить Йена в сердечные тайны его сестры, но рассказывать чужие секреты даже самым близким людям было не в ее правилах. Йен встретится с Алисой, и она расскажет все сама, ну, или Хибакуса ему раньше обо всем разболтает…
Заметив, как по лицу куноичи прошли волной тени раздумий, Йен счел это сомнениями и успокоил девушку:
– Не переживай. Завтра я все выясню.
Широсина. Дом госпожи Такаши
После возвращения домой, жизнь Алисы стала походить на сказку. Унылую сказку о запертой в башне принцессе. Банкир позаботился о домашнем аресте для своей будущей жены. Теперь вокруг съемного жилья госпожи Такаши день и ночь дежурили люди из охраны «дорогого» жениха. Телефон у девушки забрали, не оставили вообще никакой связи. О судьбе матери она ничего не знала, лишь догадывалась, что коварному Сашияме нет смысла убивать женщину, по крайней мере, до бракосочетания дочери той.
Ждать ненавистной свадьбы оказалось невероятно тоскливо. Ощущение досадной беспомощности, злой безысходности давило тяжким камнем. Как же тошно, когда ты ничего не решаешь, ничегошеньки не можешь сделать. Пленением матери шантажист Сашияма связал ей руки, лишил надежды на будущее.
Алиса смотрела из окна на скудный садик и кружевную калитку, ведущую на заднюю улицу. У парадного входа двухэтажного городского домика топтались два здоровяка, а здесь, скрытый кустом жасмина, виднелся один-единственный охранник. Надо сказать работу свою он выполнял не слишком усердно: ссутулив плечи и опустив вниз остроносое лицо, самозабвенно копался в навороченном телефоне. Потом, видимо услышав зов кого-то из коллег, покинул пост и зачем-то направился к главному входу.
Спустя миг под окном мелькнула быстрая тень, после чего на подоконнике застыл запыхавшийся, взъерошенный Йен.
– Алиса! – выпалил бешеным шепотом, спрыгивая и хватая девушку за плечи. – Ты как? В порядке? Что за хмыри торчат вокруг дома? Это твой женишок постарался?
Он засыпал ее вопросами, бросая тревожные взгляды на садовые дорожки и чутко прислушиваясь к каждому звуку. Алиса отвечала односложно, сдержанно, как в прошлые времена. Никаких внятных объяснений, никаких лишних эмоций. Только переполненные тоской голубые глаза хранили отблески истинных метаний ее души.
– Почему ты передумала, зачем вернулась к матери?
– Так надо, так… правильно, – неубедительно пробормотала девушка, – не спрашивай меня ни о чем, Йен, – шепнула умоляюще, – все уже решено. Завтра в Южном Храме нас обвенчают без свидетелей, а потом мы сразу отправимся в морской круиз на «Императоре драконов»…
Слушая сбивчивый, неубедительный рассказ сестры о предстоящем торжестве, Йен хмурился и кривил губы. Вот оно – материнское влияние, с которым не сладишь без стальных нервов и непробиваемого упрямства. Алиса-Алиса, неужели госпожа Такаши тебя все-таки сломила?
Под окнами послышалась возня. Зашумела охрана. В доме, на лестнице зазвучали тяжелые шаги.
– Уходи, так будет лучше, – Алиса с мольбой взглянула на брата.
Он не стал спорить, бесшумной тенью метнулся к окну, но тут же остановился, услышав тихий голос сестры.
– Постой, Йен, выполни, пожалуйста, одну мою просьбу. Дай руку…
Йен с удивлением протянул сестре раскрытую ладонь, на которую тут же легла цепочка с пластиковым кулоном-пони.
– Подарок Кагэторы? Зачем он мне?