Университетские записки
Шрифт:
Про Фёдорова рассказывали следующую историю. Однажды, когда он приступил к доказательству теоремы о том, что непрерывная на сегменте функция будет равномерно непрерывной на этом сегменте, в аудиторию ввалилась группа опоздавших студентов. В отличие от многих других лекторов, Вячик относился к нарушениям дисциплины стоически и никогда не тратил время на выяснение отношений. Опоздавшие могли спокойно пройти на свободные места и никаких карательных мер на экзаменах за это Фёдоров ни к кому не применял.
Но эти студенты зачем-то остановились у дверей и начали спрашивать, можно ли войти.
– Вы меня перебили! Прошу сюда, берите мел и объясняйте, как в этом доказательстве сработает определение непрерывности по Гейне!
Студенты остолбенели. К счастью для опоздавших, среди них нашёлся человек, который быстро соображал. Он тут же ответил:
– Вячеслав Васильевич! А можно мы просто сядем?
Фёдоров кивнул, и продолжил доказательство.
Алгебру нам читала Галина Динховна Ким. С её предметом было сложнее. Учебников по алгебре первокурсникам выдали сразу несколько, но ни один из них не подходил на сто процентов, поскольку изложение велось лектором по своей собственной программе. Как я понимаю, учебник алгебры Галина Динховна в то время лишь писала. Эта книга была издана университетским издательством несколько лет спустя.
Вы спросите: «А зачем создавать новый учебник, если уже написано столько старых, если даже вам выдавали их целых три?»
Всё дело в том, что требования к уровню и строгости изложения всё время менялись, и то, что было допустимо в тридцатых или пятидесятых годах двадцатого века, перестало удовлетворять математическую общественность в семидесятых-восьмидесятых. И начались многочисленные попытки совместить строгость математических доказательств с их понятностью.
К примеру, доказательство теоремы Лапласа в старом учебнике занимало примерно дюжину строчек текста с общими рассуждениями. У нас же на лекциях обоснованию этого математического утверждения посвящался целый академический час. Так вот, курс Галины Динховны по линейной алгебре, пожалуй, был самым строгим, но в то же время и самым понятным.
Ким великолепно чувствовала аудиторию и всегда хорошо понимала, когда нужно остановиться, чтобы студенты успели записать изложенный материал, а когда имеет смысл сделать паузу и отвлечься от предмета. В такие моменты она рассказывала нам какую-нибудь забавную историю. Вот одна из них.
Как-то раз один известный учёный, написав монографию по своей научной дисциплине, после большого симпозиума сидел в холле и подписывал авторские экземпляры для раздачи коллегам. Времени была мало, а книг – много. Поэтому, подписав очередной десяток монографий, в какой-то момент этот учёный утомился и начал писать лишь инициалы вместо фамилий. Его коллега и друг, тоже известный учёный, получил книгу, подписанную следующим образом: "ПСУ от ПСА"!
В другой раз Галина Динховна поведала нам о драматическом случае из жизни её знакомых. Разумеется, математиков. Эти люди волей судеб оказались в ужасной ситуации: машина этих знакомых упала в реку. Другие бы на их месте запаниковали и, может быть, погибли бы. Но математики – люди особенные. Не теряя выдержки, знакомые нашего лектора спокойно дождались того момента, когда вода заполнила примерно две трети внутреннего объёма автомобиля, а потом так же спокойно и организованно открыли дверцы и покинули тонущую машину. Ни один математик при этом не пострадал!
А однажды, чтобы развлечь заскучавших первокурсников, Ким вспомнила песенку про любовь математика, которую нужно петь на мотив «Легко на сердце от песни весёлой»:
Наук чудесных немало на свете,
Hо среди них есть одна из наук,
Из-за которой студенты, как дети,
По вечерам жизнерадостно поют.
Припев:
Нам математика жить помогает,
Нам математика силы даёт.
И кто в n-мерном пространстве шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет.
С любимой в поле комплексном гуляя,
Он заглянул ей с улыбкой в лицо
И, теорему Коши напевая,
Ей подарил многочленное кольцо.
Кто математик – тот в жизни, как вектор:
Пройдёт немного и пару найдёт.
Родится сын – и любимый наш лектор
Его к нормальному виду приведёт.
Физкультура
А ещё на младших курсах мы занимались физкультурой. Сначала всех студентов попросили заполнить анкеты, где требовалось указать свои спортивные предпочтения и результаты. Затем мы сдавали некоторые нормативы, например, стрельбу и плаванье. И уже после этого нас распределили по секциям.
Самые спортивные попали в центральную секцию по своему виду спорта. Им даже доводилось выступать за университет на соревнованиях. Люди с самым проблемным состоянием здоровья попали в группы лечебной физкультуры. В обиходе они называли сами себя «калеками». Остальных более или менее равномерно распределили в группы лёгкой атлетики, баскетбола, волейбола, футбола, лыж и некоторые другие.
Больше всего мне запомнилась сдача нормативов по плаванью в первые дни сентября. В подвальном этаже главного здания МГУ располагается двадцатипятиметровый бассейн. Нас всех попросили подойти туда к определённому времени. Студентов выстраивали по пять человек вдоль бортика. По команде нужно было прыгнуть в воду, доплыть до противоположного края бассейна и вернуться обратно.
Стою, жду своей очереди. Вдруг вижу – переполох поднялся. Все рванулись к бортику. Физруки с мертвенно бледными лицами начали метаться у воды. Один из них схватил длинный шест и дрожащими руками стал опускать его в бассейн.
Всё это время был слышен чей-то ужасный громкий захлёбывающийся крик. Что за ужасы?
Оказалось, что в очередном заплыве норматив сдавал один из наших иностранных студентов, кубинец Фредди. Он смело встал у бортика вместе с другими, потом по команде резво прыгнул в воду. А когда Фредди понял, что в бассейне глубоко и дна он ногами не достаёт, он заорал. Одновременно кубинец с невероятной скоростью размахивал руками и ногами и, благодаря этому, под воду не уходил. Но его барахтанье и крики так напугали всех окружающих, что просто удивительно, как те же физруки случайно не утопили его спасательным шестом.