Уот Тайлер
Шрифт:
Эдита вплоть до своего отъезда уже не виделась больше с настоятельницей. Как ни казалась спокойна леди Изабелла, но она не полагалась на свои силы и передала только своей любимице через сестру Евдоксию следующие простые слова: «Возвращайся, когда бы ты ни пожелала. Твоя келья будет постоянно готова для тебя».
Что же касается сестры Евдоксии, то та сдерживалась, пока Эдита не уехала. Но, когда она увидела ее отъезжающей со двора, слезы хлынули у нее из глаз. Все монахини также были опечалены отъездом милой девушки, которая была общей любимицей, многие затуманившимся взором провожали ее, когда она выезжала со свитой принцессы.
Ввиду крайней поспешности отъезда никаких приспособлений нельзя было сделать — Эдита была посажена на седло позади одного из грумов.
Глава II
ЭЛЬТГЕМСКИЙ ДВОРЕЦ
Молодая девушка была так опечалена, что более часа ничего не видела, ничего не замечала. Но мало-помалу она начала различать, что кортеж поднимается на красивый лесистый холм. Когда достигли его вершины, перед ней открылся вдруг чудный вид.
С возвышения, на которое поднялся отряд всадников, Эдита увидела темную, поросшую вереском равнину, расстилавшуюся кругом на огромное пространство и тогда уже известную под названием Влекгита. С правой стороны эта равнина замыкалась королевским парком и поместьями Гринвича. Но взор ее недолго останавливался на зелени парка, он устремился вдоль по течению реки Темзы, блиставшей теперь в лучах заходящего солнца, и направился к Лондону, который Эдита увидела впервые.
Пораженная открывающимся зрелищем, она едва могла верить, что это — действительность, а не сон. Да, там, в отдалении, виднелся тот огромный город, о котором она так много слышала.
Вот угрюмый старый Тауэр с его крепкими стенами и бойницами, с его мрачной башней, над которой развевается королевский штандарт. Вот старинный мост со множеством узких, остроконечных сводов, с крепкими воротами на обоих концах, с живописными старинными зданиями, ютившимися около них. Вот собор Св. Павла с его тяжелой кровлей и высокой стрелкой, уходящей под небеса. Ниже находился Савой, царственное местопребывание Джона Гонта, гордого герцога Ланкастера. Другие жилища знатных особ, монастыри и храмы были разбросаны по обоим берегам реки. Но ничто не восхищало так молодую девушку, как вид расположенного в отдалении Вестминстерского аббатства.
Чосер, ехавший немного впереди, заметил, какое сильное впечатление производит на Эдиту открывающаяся перед нею картина. Он осадил немного своего коня и, поравнявшись с молодой девушкой, стал указывать ей наиболее замечательные здания. Но она не нуждалась в объяснениях поэта, так как сама по догадке узнавала их. Пока они разговаривали таким образом, перед ними вдруг предстало огромное замкообразное здание, скрытое до тех пор зеленым пологом деревьев. Когда Эдита вопросительно взглянула на Чосера, тот сообщил ей, что это — дворец Эльтгем.
— Этот дворец был построен более ста лет тому назад, — пояснил поэт. — И с тех пор он постоянно служил местопребыванием королей. Генрих III проводил здесь рождественские праздники в 1269 году; а лет пятнадцать тому назад наш покойный грозный монарх, Эдуард III, держал здесь своего узника, Иоанна Французского. Это был пышный плен, достойный великого монарха. Помню, однажды был устроен турнир, в котором принимали участие сам король с принцем Уэльским и со всеми герцогами королевства; затем был дан бал, в котором участвовали все красивейшие придворные дамы. Никогда, ни до, ни после того, я не видел такого множества красавиц. Там была одна, особенно выделявшаяся своей прелестью и затмившая всех присутствующих дам, но, увы, теперь она заживо похоронила себя в монастыре.
Эдита не обратила внимания на это последнее замечание и спросила Чосера.
— Принцесса избрала своим местопребыванием Эльтгем?
— Вообще она всегда находится со двором, где бы он ни был — в Виндзорели, в Шене, в Вестминстере, или в Тауэре; но чаще всего она пребывает здесь. Она так привязана к этому дворцу главным образом потому, что провела там много счастливых часов со своим супругом, Черным Принцем.
— Нисколько не удивляюсь этому, — сказала Эдита. — О, как я хотела бы видеть этого храброго рыцаря!
— Вы можете видеть человека, который не уступает ему в храбрости, хотя и не пользуется такой славой. Это — его брат, герцог Ланкастер. Кроме того, вы можете видеть сына Черного Принца, короля.
— Похож ли король на своего благородного родителя? — спросила Эдита.
— Не особенно, — отвечал Чосер. — Он гораздо более походит на свою мать, принцессу.
— В таком случае он, вероятно, замечательно красив.
— Я уверен, что, увидя его, вы будете именно такого мнения, — улыбкой заметил Чосер.
Тем временем они приблизились ко дворцу. Звуки труб возвестили о прибытии принцессы.
Дворец представлял собой обширное, величавое сооружение из четырех зданий, окруженных со всех сторон высокими стенами и необычайно широким и глубоким рвом. Во дворец вели два хода с северной и с южной сторон через каменные трехпролетные мосты, причем каждый мост был защищен зубчатыми воротами. Кроме великолепной пиршественной залы, во дворце имелись часовня и целый ряд роскошных покоев. Ко дворцу прилегали прелестный цветник и большой двор для турниров. Наконец, при этом королевском поместье находилось не менее трех парков, изобиловавших тенистыми деревьями и бродившими на приволье оленями.
Вступив в ворота, отворенные настежь охранявшими их алебардщиками, и миновав мост, принцесса въехала на главный двор, где собралась толпа одетых в королевские ливреи слуг. Во главе их находился камергер с золотою цепью на шее и с белым жезлом в руке, чтобы приветствовать принцессу с приездом.
Во дворец уже дошли слухи о восстании в Дартфорде и о движении мятежников на Рочестер. Все это возбуждало сильную тревогу насчет безопасности принцессы, оттого-то ее возвращение было встречено с величайшей радостью. Эти чувства камергер и высказал ей в пространной речи, которая, быть может, и приличествовала случаю, но была довольно-таки утомительна.
Прежде чем сойти с коня, принцесса послала верхового гонца к королю, своему сыну, находившемуся тогда в Тауэре, известить его о своем благополучном прибытии в Эльтгем и просить приехать к ней на следующий день, рано утром, так как ей нужно переговорить с ним о предметах первостепенной важности.
Чосер и Венедетто, выразив свою признательность, могли теперь уехать, но она попросила их остаться, чтобы они лично могли рассказать королю об их приключениях у мятежников.
— Так как вы были очевидцами проделок этих преступников, то вы лучше, чем кто-либо, можете рассказать о них его величеству, — сказала она. — Вот почему я прошу вас остаться со мной до завтра.